Когда правила эффективны

«Пример, приводимый известным принстонским экономистом Авинашом Дикситом: На YouTube выложены записи с видеокамер на перекрестках в развитых странах (где все ездят по правилам), Вьетнаме и Индии (где правил нет), и Санкт-Петербурге (где правила есть, но соблюдаются не всеми). Перематывая записи в ускоренном режиме, можно получить наглядное представление об эффективности и безопасности при разных "правовых" режимах. В Америке, где правила соблюдаются, движение организовано хорошо, средняя скорость выше и происшествий нет. Во Вьетнаме и Индии движение неорганизованно, скорость невысока, но и происшествий нет - зная об отсутствии правил, все аккуратно сбавляют скорость. В Санкт-Петербурге происшествия происходят с печальной регулярностью. Это совершенно предсказуемый исход, когда правила распространяются не на всех. Законопослушные водители проезжают перекресток на зеленый, не сбавляя скорости, и периодически сталкиваются с теми, кто едет, не глядя на светофор...» (См. Сергей Гуриев. Нигилизм на марше// FORBES (Rus), 2009, Август.- С. 20. )

Очень интересно о том, как РЕАЛЬНО работает мозг: https://newochem.io/rabote-mozga/

Как всегда, у Камиля системно и интересно:

Сейчас, если руководитель или просто мыслящий человек хоть на каком-то уровне не знает английского языка (хотя бы чтобы видеть ляпы автоматического перевода), ему в современном мире не очень комфортно.

Но я совсем разочаровался в переводчиках Google и Яндекс.

Сейчас готовлю на английском курс по Change Management для MBA - много работаю с произношением.

И, похоже в переводчиках Google и Яндекс транскрипция и озвучка автоматические, поэтому зачастую неверные.

Например, американка на видео произносит transfer с явным ударением на последний слог. Лезу в переводчики. И Google, и Яндекс дают ударение на первый слог: "[ˈtrænsfɜː]". Озвучивают оба тоже с ударением на первый.

Начинаю подозревать, что у меня что-то со слухом, например, что ударение она ставит все же на первый, но из-за долгого [ɜː] в конце мне кажется, что на последний.

Хорошо, под рукой бумажный Oxford Advaced Learner's Dictionary. В нем транскрипция совпадает с произношением американки: "[trænsˈfɜː]".

Кстати, ReversoContext тоже неправильно озвучивает. А вот у WordHunt и озвучка, и транскрипция верные.

Не все электронные словари одинаково полезны!

фокусируя критическое мышление (чтобы не удивляться Велосипедову при Иване Грозном) :)

Иван Сергеевич, ну конечно мы знаем про Велосипедова. Очень известная история, кстати.
Ведь если коротко, то дьяк Велосипедов применил свои познания в латыни для облагораживания собственной фамилии Быстроногов (по-латыни veloce pedes – «быстрые ноги») .
https://t.me/ochen_prekrasno/1332

Фокусируя системное мышление:

Такое впечатление, что замена одиозных фаундеров на индийских CEO в качестве первых лиц американских стартапов поставлена на поток. Если кому-то кажется, что где-то есть Хогвартс, где готовят этих самых индийских CEO, мы их поздравляем – он таки есть и мы об этом уже писали. Но забавно тут скорее другое.

В американской армии есть такая поговорка – Marines take the beach, the Army take the country, the Police keep the country. Типа «морпехи захватывают пляж, армия занимает страну, а полиция ее охраняет».
На русский язык она напрямую переводится плохо, потому что морской десант находится где-то на периферии нашей военной тактики, но разницу между десантниками, пехотой и полицией и у нас все понимают. И самое главное, что десантура ладит с пехотой, а пехота – с полицией, но вот десантник и полицейский по делу вряд ли договорятся – они слишком про разное.

Эта метафора прекрасно работает и для организаций. Есть CEO, которые отлично управляют небольшой командой людей и способны запускать новые продукты в условиях высокой неопределенности, есть такие, кто отлично и быстро масштабируют структуры и процессы, чтобы захватить рынок, а бывают и CEO, которые прекрасно обеспечивает инкрементальный рост организаций, которые уже невозможно дальше масштабировать, и готовят почву для отпочковывания от них новых продуктов.

В этой вашей Силиконовке, где выращивание единорогов – основной промысел местного населения, некоторые менеджеры даже специализируются и пишут в резюме «я отлично довожу стартап до первого миллиона», или «дотащу вас до десяточки», «от 10 до 100 миллионов» и так далее. Категории, понятное дело, условные, но принцип понятен.

Принцип этот настолько стал притчей во языцех, что его чувствуют даже инвесторы – и потому, когда компанией давно уже должен управлять условный полицейский, а во главе ее все еще находится разухабистый морпех, рынок начинает вести себя в стиле «пацаны не поймут».
В этих ваших Блумбергах и WSJ начинают писать о том, какой фаундер чумачечий, что он там опять отчебучил и сколько раз в день он медитирует в ванне со льдом, доводя себя до религиозного экстаза вместо того, чтобы надеть наконец уже галстук и пойти общаться с нормальными пацанами с Wall Street.

И когда очередного засидевшегося на посту донельзя странного CEO меняет архетипический устало-мудрый индиец, рынок вздыхает с облегчением и акции послушно растут (в случае Твиттера на одних только слухах о назначении нового индийского CEO вместо Джека нашего Дорси акции росли в моменте до +10%).
Но если не вдаваться в детали, то создается впечатление, что где-то в недрах вашингтонского обкома есть специальная организация FAIC – Federal Agency for Indian CEOs, которая следит за тем, когда и куда назначить очередного гендира по фамилии Агарвал, выполняя секретную квоту по diversity в пользу касты вайшья.

В реальности дело, конечно в том, что индийцы, благодаря своему специфическому бэкграунду, прекрасно выполняют в бизнесе роль «армии» и «полиции». Но забавно, что этническое разнообразие в американских компаниях начинает понемногу превращаться в разделение труда по этническому признаку. Но это уже, как говорится, совсем другая история.

Системно и очень хорошо о доминировании как о снятии противоречия в человеческой природе.

Пишет покойный Константин Крылов:

Я буду излагать «систему Зиновьева» в том виде, в котором она представлена в его ранних книгах, начиная с «Высот» и кончая трактатом «Коммунизм как реальность». Разумеется, это во многом реконструкция, к тому же изрядно утрированная... 

Зиновьев смотрит на социальный мир совершенно иначе. Основными потребностями человека как социального существа он видит потребность в обществе себе подобных — и одновременно желание от этого общества избавиться. Человек является не только социальным, но и антисоциальным существом. Ненависть и отвращение к себе подобным ему свойственны в той же самой мере, что и потребность в них.

Это типично диалектическое противоречие. Снимается оно в понятии доминирования. Доминирование — это ситуация, когда человек получает возможность обращаться с равными ему людьми как с низшими существами (в идеале — как с животными или неодушевлёнными объектами). Это разрешение противоречия — человек оказывается одновременно и в центре общества, и вне его, выше его — доставляет доминатору наслаждение, а доминируемые страдают. Страдающим требуется адекватное утешение — в виде возможности доминировать над кем-нибудь ещё. И так далее — вплоть до последней беспомощной, шпыняемой жертвы, которой не повезло оказаться с краю.

Унижение — ещё одно диалектическое понятие. Это, в общем-то, субститут убийства. По-настоящему униженный человек должен чувствовать, что его убивают. Но при этом он остаётся в живых, чтобы быть «убитым» ещё и ещё раз. В идеале, умирание (символическое, но переживаемое как реальное) может длиться всю жизнь. [...]

Зиновьев был единственным автором, который внятно и честно ответил на вопрос, волновавший, наверное, всех советских людей, которые «ещё во что-то верили»: что будет, если удастся построить коммунизм? ... Коммунизм определялся как мир материального изобилия, где все разумные материальные потребности удовлетворены, а принуждения к труду нет — все делают, что хотят и при этом хорошо кушают и мягко спят. В отличие от многих и многих критиков коммунистического идеала со стороны «аразумных экономических выкладок» (типа в таком обществе работать никто не будет, а жратвы на всех всё равно не хватит), Зиновьев считал построение такого общества теоретически возможным. В конце концов, построение полностью автоматизированной экономики, исключающей человеческий труд вообще, не является абсолютно недостижимой целью: по крайней мере, сейчас мы не знаем причин, почему это невозможно... 

Зиновьев лишь утверждал, что в подобном обществе будет очень страшно жить. Лишённые материальных забот (которые вынуждают конкурировать и кооперироваться) и возможностей духовного роста (ибо идеологию предполагалось оставить в неприкосновенности), люди предались бы коммунальным играм. Начальство всё более борзело бы и куролесило, простые люди изобретали бы всё более изощрённые способы порчи жизни друг другу. В конце концов, все согласились бы на максимально отвратительную, какую только можно измыслить, систему, максимизирующую унижение. Зато каждому доставался бы либо кусочек возможности унизить другого, либо хотя бы надежда на такую возможность.

https://zinoviev.info/wps/archives/231

Насколько мне известно, Крылов не был любителем компьютерных игр, даже любимых в его ресентисманском кругу "танчиков" (WoT). Да и сериалы смотреть не любил. Поэтому он не увидел трагический дефект своей адаптации Зиновьева. В обществе победившего ИИ и базового дохода будет тишь, благодать и благорастворение воздухов благодаря Netflix и Fortnite.

Впрочем, и описанный социальный образ жизни присущ не всем высшим обезьянам. Шимпанзе - да, ведут вечную войну всех против всех, за доминирование и кто кого. А вот бонобо (карликовые шимпанзе по-старому) - там все наоборот, они живут мирно с горизонтальной структурой и в тихих радостях жизни - поспать, покушать, посекситься.

Отсюда, кстати, вытекает, что воук-культура, где секс и чревоугодие суть тягчайшие грехи, в основе своей очень шимпанзейская... Но это уже иная история.

Очень хорошо!

Гуру топологии академик Сергей Новиков о причинах упадка в мировом математическом образовании (из интервью Огоньку, 2016 г.):

К математике стали относиться как к гуманитарной науке. Понимаете, в математике вы должны выучить определенный набор дисциплин, без которых в этой сфере невозможно работать в принципе. И тем не менее на Западе в какой-то момент пошли по пути подражания гуманитарным наукам — предоставили студентам самим выбирать те или иные курсы

Парадокс! Гуманитарные науки в целом — это, так сказать, мелкое море: основная трудность — в масштабе, это море знаний огромное, но ты можешь постигать его по частям. А в математике нужно сразу идти в глубину, здесь другое понятие сложности

Математика построена по принципу башни, где предыдущие этажи являются основой для следующих. Представьте, что при таком вольном подходе ты сначала строишь 30-й этаж, потом 6-й, а потом 1-й. И что это будет за здание? Так что упадок нынешнего уровня науки во многом объясняется тем, что произошел распад обязательного знания

Об "ужасных природных катаклизм ах последних лет". Фокусируя критическое мышление:

Профессор Колорадского университета Роджер Пилке в этом треде своего Тви показывает на графиках то, что 2021 год по числу природных катастроф в Северном полушарии и конкретно в США был лучшим за последние два десятилетия – меньше штормов, торнадо, выпадения крупного града. Даже площадь лесных пожаров в США была меньше, чем в среднем за предыдущие десятилетия
https://twitter.com/RogerPielkeJr/status/1468259696033161217

Фокусируя системное мышление:

"Коллективная память человечества обладает удивительной способностью к забвению. Конечно, бумага помнит всё – или почти всё; безликий набор цифр, событий… Но живая память каждого не состоит из коронаций и войн. В верхнем ящике, как правило, лежат воспоминания о счастливых мгновениях жизни – идеально выписанных миниатюрах, хранящихся в сафьяновой папочке, которую мы извлекаем по вечерам у себя в спальне, или за праздничным столом в узком кругу родных и друзей. В нижнем ящике, на самом дне, под стопкой старых журналов спрятаны ключи от подвала, куда мы по доброй воле стараемся не заглядывать. Однако временами тяжёлая дверь, надёжно защищённая замкàми и засовами, сама собой медленно и беззвучно, как в кошмарном сне, отворяется, и в комнату сознания втекает чёрный туман былых неудач, досадных промахов, непоправимых ошибок и постыдных отступлений, пока мы не соберём силы для того, чтобы загнать его назад в тёмный подпол души – до следующего прорыва. Однако коллективная память справляется со своим Гадесом гораздо лучше, и оберегают его несравнимо более прочные засовы.
Вот уже почти два года газеты, теле- и радиопередачи, правительственные сайты и наши персональные странички пестрят одними и теми же словами и мыслями, так или иначе связанными с эпидемией известного вируса. Проблемы, ей вызванные, разрушили не только привычную жизнь, но грозят растворить своим ядом даже самые прочные построения светлого будущего; перспективы становятся всё мрачнее, и вопрос «что будет дальше» в той или иной степени мучает всех… Кстати, а что было в 1920-м? Кандинский преподаёт в Баухауз; Юлиус Эвола рисует абстрактные картины; Джойс в Париже дописывает «Улисса»… Только что закончилась эпидемия «испанки», за два предшествующих года унесшая около 70 миллионов человеческих жизней (число жертв нынешнего вируса 5 миллионов по всему миру); однако следы этой трагедии очень трудно обнаружить в наследии того периода. Нет объёмистых аналитических статей видных философов, нет построенной на гриппе эсхатологии… Художники не изображают горы трупов, политики не ищут заговор Китая (откуда в действительности пришла «испанка») или Соединённых Штатов. Десятью годами ранее, в январе 1910 г., произошло событие, известное как «Великий парижский потоп». Вода в Сене поднялась на 8,62 метра и спала только к марту. Железнодорожное полотно вокзала д’Oрсе было скрыто под полутораметровым слоем воды. Полиция курсировала на лодках по городу и спасала людей, вынимая их из окон второго этажа. Отсутствие сообщения, продовольствия, связи; буйство инфекционных заболеваний… Спросите знакомых парижан, помнит ли кто-то рассказы свих родственников об этом; вы не услышите ничего, кроме удивлённых восклицаний. Содержат ли какие-то намёки знакомые нам произведения, созданные в этой цитадели belle époque? Ничего… Может, мы забыли ещё что-то, может, даже более масштабное? О, да. Ядерная зима, скрытая за тонким одеялом двух столетий. В апреле 1816 г. произошло извержение вулкана Тамбора, крупнейшее за полторы тысячи лет, которое привело к тому, что лето в том году так и не наступило. Частицы пыли создали в атмосфере Земли такой плотный слой, что на солнце можно было смотреть незащищённым глазом – именно та ситуация, которую в лексиконе холодной войны называли «ядерной зимой». Урожай погиб, наступил массовый голод в большей части Евразии, Канаде и восточных Штатах. Сельскохозяйственные проблемы продолжались ещё несколько лет, но «ядерная зима» сегодня для нас лишь одна из страшилок гонки вооружений, никак не связанная, скажем, с написанием «Франкенштейна», а ведь лорд Байрон и Шелли с супругой, снимавшие виллу Диодати на берегу Женевского озера в июне 1816-го, по этой причине вынуждены были всё время проводить у камина, не высовывая нос наружу, где безостановочно хлестал ледяной дождь… Странно думать, что если бы не извержение вулкана в Индонезии, Мэри Шелли проводила бы летние дни купаясь в озере, и мы, скорее всего, никогда не узнали бы о докторе Франкенштейне.

В последнее время (и этот период не ограничивается началом вирусной эпопеи) количество насилия и агрессии в мире растёт экспоненциально, и речь не только о столкновениях в «горячих точках» или военных конфликтах. Многие мои интернет-друзья жалуются на «крестовые походы» в социальных сетях, травлю индивидуального мнения, рост всякого рода агрессивной нетерпимости, оправдываемой некими сомнительными «идеалами» (чего стоит обвинение в расизме нотной грамоты, или предложение выбросить на помойку всю классическую литературу в устах преподавателей!). Старый и добрый, как игра в напёрстки, приём сплочения граждан вокруг лидера вследствие мнимой внешней угрозы с успехом применяется повсюду, поднимая градус агрессии и тревоги. Воскресные прогулки миллиардеров в космос и обещания светлого будущего на Марсе не могут изменить тот факт, что в мире растёт нужда в продовольствии, топливе, и работе. Очередной этап автоматизации под вывеской “AI”, несмотря ни на какие лекции для колхозников о «новых профессиях», увеличивает количество безработных и усиливает социальную напряжённость. Обещанный «безусловный доход», кажущийся естественным выходом из положения, превратит большую часть населения в полностью зависимый от социальных выплат домашний скот, готовый пойти куда угодно и согласиться с чем угодно, лишь бы сохранить свою пайку… Можно ещё долго перечислять прелести этого brave new world, но и так понятно, что мировая война не выглядит таким уж маловероятным, и, главное, наиболее ужасным исходом в этой ситуации. И здесь, конечно же, нет ничего нового: мы опять имеем дело с нашей удивительной способностью забывать.
Более трёх тысяч лет назад в человеческой истории произошло событие, известное среди учёных как The Catastrophe. На тот момент цивилизация Бронзового Века, её открытость и «глобальность» в пределах Евразии, достигли степени развития, которую нам сегодня трудно вообразить. Торговля, наука, философия и религия в буквальном смысле не знали границ – пока в самом конце XIII в. до н.э. не произошёл так называемый «цивилизационный коллапс»; пик деструктивной волны соответствует примерно 1190 г. до н.э., но его отголоски были слышны вплоть до конца XII века. Последовавшие за ним почти четыре столетия медленного и болезненного восстановления совершенно справедливо называют «тёмными веками». В ходе катастрофы были разрушены до основания десятки городов и культурных памятников (на иллюстрации представлена карта региона с отмеченными на ней разрушенными и сожжёнными городами и культурными центрами из книги Роберта Дрюса “The End of the Bronze Age”). Торговые пути опустели – купцов теперь грабили и убивали; иноземцев, осуществлявших культурный обмен, изгоняли или тоже убивали. Это была буквально война всех со всеми; процветала преступность внутри семьи, грабёж родственников, насилие над детьми – вещи, ранее немыслимые. Даже в Египте, этом оплоте цивилизации, дворцовые интриги дошли до применения яда, попыток убить фараона и его наследника, и других невообразимых ещё столетие назад действий. Рамзес III оказался очень талантливым политиком и военным стратегом – Египет устоял, отразив все атаки извне; не были разрушены его города и памятники. Но дух Древнего Египта был отравлен навсегда, и этот период ознаменовал начало его упадка.

В чём же была причина такого внезапного и тотального разрушения развитой цивилизации? История считается наукой, и обойтись без рационализаций в описании такого масштабного феномена она обойтись не может. Но, к сожалению, историки так и не предложили ни одной теории Катастрофы, которая бы объясняла её вполне и без видимых натяжек. Существуют теории, основанные на землетрясениях, наводнениях, массовых миграциях, коллапсе основанной на бронзе индустрии, развитии пиратства и рейдерства, эволюции оружия и новых методах ведения войны. Если забыть о природных факторах (конечно, землетрясения и наводнения имели место, но ни одно из них не было достаточным, чтобы иметь такие последствия), всё перечисленное, без сомнения, сыграло свою роль.

Никакая рационализация не может объяснить, почему такое количество чёрных лебедей одновременно приземлились на воды западного Средиземноморья, но даже на поверхностный взгляд все перечисленные факторы присутствуют в сегодняшнем мире. Массовая миграция представляет очевидную всем проблему; традиционное производство находится кризисе из-за недостатка топлива, навязывании альтернативных источников, конкуренции AI; рейдерство процветает на уровне крупнейших корпораций, пиратство у берегов Африки давно стало привычным, гиперзвуковое оружие и гибридная война стали повседневными темами обсуждения. Даже ураганы и цунами в последнее время обрушиваются на нас с невиданной частотой. Иначе говоря, все лебеди в сборе. Все ли?

На мой дилетантский взгляд не-историка, ключевой механизм, толчок, запустивший сценарий тотального разрушения цивилизации три тысячи лет назад, верно описан у психолога Джулиана Джейнса в его книге “The Origins of Consciousness” (тот редчайший случай, когда я согласен с современным психологом). Джейнс считал, что в XII в. н.э. люди просто перестали слышать богов. Притом в самом буквальном и не-символическом смысле слова. Голос божественного, через который проявляется нуменальная воля, является тончайшим клеем, скрепляющим цивилизацию, и без него она рассыпается как песок. Люди перестали слышать богов, но со временем научились обходится посредниками, пророками, святыми, редкими чудесами, верой… Теперь и этот клей рассохся; я думаю, мы в глубине души чувствуем это. И не должны ничему удивляться. Наша цивилизация не первая и не последняя в этой манвантаре, и конец цивилизации не означает конец мира. Всего лишь очередная катастрофа… "

Источник: https://vk.com/wall-99581738_852