Хочется спросить законодателей о том, что такое целенаправленный поиск экстремистских материалов.

Например, если я зайду в канал сумасшедших граждан, которые призывают красить памятники краской, клеить листовки и всячески писать слова в интернете. И напишу по итогам чтения, что они враги и дураки? Что будет?

Окей, а если я зайду в канал известных нам якобы антивоенных грантоедов, по недоразумению называющих себя феминистками – и напишу, что они враги и дураки? Что будет?

Как же мы будем издеваться над всякими антироссийскими текстами? Как мы будем их интерпретировать? Как мы будем в конце концов противостоять?

Лицензию специальную надо будет получать на поиск в интернете чего не надо?

С каждым днём мы всё дальше от Бога.

Особо доставляет тот факт, что судья во время заседания должен был зачитать это вслух. Вообще этот список экстремистских материалов похож на папку с мемами

Короче, если на сайте Минюста к списку материалов прикрутить комментарии, то получится Пикабу

Deep media studies. Удивительно, но документы XVIII столетия сохранили для нас многие ужасы грибной наркомании. Если злоупотребление водкой было привычно и не вызывало удивления, то опьянение мухоморами, по примеру камчатских и чукотских аборигенов, для русских очевидцев казалось страшным. Степан Крашенинников, проведя на Камчатке почти пять лет в 1737-41 годах, описал некоторые особенно вопиющие случаи.

«Всё, что пьяные от мухомора делают, здравию своему весьма вредительно, и ежели бы их не сберегали, то б многие от того умирали», — пишет Крашенинников и приводит примеры. Так секретарь майора Павлуцкого, возглавлявшего походы против чукчей, наевшись мухоморов, много часов «на одной ноге вертелся до тех пор, покамест хмель не вышел». Но большинство случаев были не анекдотичными, а трагическими.

«Денщику господина подполковника Мерлина, — описывает Крашенинников, — пьяному от мухомора приказывал мухомор, чтоб он удавился, и оной бы без сумнения удавился, ежели бы людей на ту пору не прилучилось. Служивому Василью Пашкову велел мухомор у себя яйца раздавить, послушав его оный дни в три и умер. Обретающемуся при мне толмачу Михаилу Лепнихину, которого мухомором напоили, велел мухомор брюхо у себя перерезать, но как того ему сделать не допустили, то приказывал ему мухомор, чтоб из дому он скрался и ушёл бы в лес, от чего его также удержали из избы вышедшего».

Как видим, попытки пьяного суицида — повеситься или разрезать себе живот — пресекли окружающие люди. А вот «служивому» Василию Пашкову, крупному по камчатским меркам чиновнику, руководившему Большерецким острогом, очень не повезло — выжив в многочисленных схватках с аборигенами, которых он нещадно грабил, «служивый» мучительно умер, страшно покалечив себя в мухоморном опьянении.

По свидетельству Степана Крашенинникова, Василий Пашков ранее неоднократно употреблял мухомор в качестве допинга — «едал мухомор умеренно, когда ему в дальней путь итти надлежало, и таким образом проходил он знатное расстояние без всякого устатку». Но перед смертью Пашков съел слишком много грибов (как писал Крашенинников, «для пьянства едят до десяти грибов»). Вероятно, «приказчик Большерецкого острога» Пашков объелся мухоморами со страху, так как к тому времени находился под следствием за незаконные поборы с местного населения.

Страшно кричу.

Тихановский:

Вы знаете, в каких условиях сидят представители ЛГБТ в Белоруссии? Я это испытал на себе.