Мышление руководителей
236 subscribers
18 photos
3 videos
1 file
344 links
От Михаила Молоканова об управленческом, системном, аффективном и критическом мышлении руководителей www.STRADIS.top
Download Telegram
В фокусе управленческого и системного мышления.
Forwarded from Димитриев
Доктрина принятия боевых решений, которая с точки зрения НАТОвских специалистов является ключем к тактическим победам над российской армией носит название Mission command (Управление задачами). Она противопоставляется детализированному управлению (detailed command). Исторический источник Mission command - немецкая доктрина противопоставления тактики задач и тактики приказов (Auftragstaktik vs. Befehlstaktik).

Основная идея заключается в том, что не нужно давать детализированных приказов, а нужно ставить перед подчинёнными задачу и давать им свободу в выборе способов выполнения этой задачи. В целом обязанности по координации и по доведению информации переносятся на горизонтальный уровень взаимодействия, а не через вертикаль управления.
 
Основные принципы доктрины описываются в справочнике "Army Doctrine Reference Publication 6-0 Mission command":

Блок «Самоограничение старшего командира»:

1) Командирам и солдатам не нужно говорить, как конкретно им выполнять поставленную задачу. Наоборот, подчинённым должна предоставляться максимальная свобода по определению путей выполнения задачи.
 
2) Управление осуществляется доведением общего намерения командира, а не детализированного приказа. Именно общее намерение является ограничителем для сферы использования инициативы.
 
3) Принудительная краткость. Намерение командира должно излагаться в 3-5 предложениях, и быть простым и понятным для подчинённых двумя уровнями ниже.

Командир минимизирует инструкции, предоставляя лишь необходимый минимум вводных, нужных для координации.
 
4) Командиры в приказах предоставляют максимум свободы действий подчинённым. Он избегает делать всё сам и принимать все решения. Командиры не контролируют каждый шаг подчинённых.

Они вмешиваются ТОЛЬКО чтобы поправить действия подчинённых в той степени, в которой это необходимо для общего замысла операции.

Командиры доводят до подчинённых общий замысел действий, а не только конкретную задачу.
 
5) Командирами принимаются ошибки подчинённых, если они позволят в будущем действовать более эффективно.
 
Если сказать своими словами, то фактически здесь ломается привычная для нас ситуация, когда подчинённые делают ровно то, что им приказали и не делают того, чего им не приказывали. В доктрине «управления задачами» подчинённый в рамках общего замысле действует по собственной инициативе пока его не остановит старший командир. Причём поправлять старший командир будет лишь в том случае, когда действия подчинённого не соответствуют общему замыслу боя.
 
Блок «Обязанности подчинённых»:

1) Обязанность по координации усилий вне зависимости от подчинённости. Задача по координации всех со всеми возлагается на всех.
 
2) Должны понимать ситуацию и доводить информацию до других. Подчёркивается, что взгляд при котором снизу поступает информация, а сверху решения – устарела. Взаимный обмен информацией для создания общего понимания ситуации.
 
3) Конечно всё, что делается – делается в рамках цели, поставленной старшим командиром.

4) Подчинённые должны принимать на себя риск сопоставимый с потенциальным ущербом от неудачи. Задача не предотвращать поражение, а создавать возможности для победы. Командиры должны принимать на себя разумный риск подчинённых.
 
То есть в подчинённых воспитывается и стимулируется инициатива и ответственность за свои решения. При этом запрещается откладывать принятие решений до постулений полной развединформации и полной координации. Рационально используется время и силы подчинённых, которые не ждут большую часть времени приказов командования.

С помощью принципов управления Mission Command происходит централизация замысла и децентрализация выполнения этого замысла. Доктрина стимулирует инициативу подчинённых и, как следствие, повышает общую эффективность управления. Сами принципы, как вы понимаете, применимы не только в военной сфере.
В фокусе системного мышления (про государство, но и про любую крупную организацию):
Фашизм начинается с того, что мы просто перестаём считать государство злом. Потому что потом, на самом деле, легко принять вот это вот муссолиниевское: "Всё для государства, ничего кроме государства, ничего против государства!"

Но если мы перестаём считать государство Необходимым злом, мы немедленно улетаем в левацкий инфантилизм.

И вот, чтобы умудриться удержаться на этой линии (не Красной, но тонкой) нужен очень точный внутренний камертон. Англосаксам помогает кальвинизм, который провозглашает, что все и каждый безнадёжно до самых глубин поражены грехом, а значит, не смогут жить совсем без палки, но и любого, кто держит палку, надо контролировать круглосуточно и желательно вдесятером.

Русским сложнее всего. Потому что только у нас уже в начале XVIII века получилось тотальное государство. Пётр, ведь тоже считал, что все и "всё для государства"...
В фокусе всех видов мышления:
Если возможен идиотизм не врождённый, а обусловленный всей предшествующей многовековой цепочкой событий, то это именно тот случай. Это я написал недавно, а потом обнаружил потрясающие мысли ровно на эту же тему у пастора-заговорщика Дитриха Бонхеффера, казнённого Гитлером. Все параллели, конечно и очевидно - "случайны".

О глупости
Глупость—еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке по крайней мере неприятный осадок. Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят — в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко поддается, он переходит в нападение. Здесь причина того, что к глупому человеку подходишь с большей осторожностью, чем к злому. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно.

Можем ли мы справиться с глупостью? Для этого необходимо постараться понять ее сущность. Известно, что глупость не столько интеллектуальный, сколько человеческий недостаток. Есть люди чрезвычайно сообразительные и тем не менее глупые, но есть и тяжелодумы, которых можно назвать как угодно, но только не глупцами. С удивлением мы делаем это открытие в определенных ситуациях. При этом не столько создается впечатление, что глупость—прирожденный недостаток, сколько приходишь к выводу, что в определенных обстоятельствах люди оглупляются или сами дают себя оглуплять. Мы наблюдаем далее, что замкнутые и одинокие люда подвержены этому недостатку реже, чем склонные к общительности (или обреченные на нее) люда и группы людей. Поэтому глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой. Она не что иное, как реакция личности на воздействие исторических обстоятельств, побочное психологическое явление в определенной системе внешних отношений. При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает значительную часть людей глупостью. Создается впечатление, что это прямо-таки социологический и психологический закон. Власть одних нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (скажем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности и (более или менее бессознательно) отрекается от поиска собственной позиции в создающейся ситуации. Глупость часто сопровождается упрямством, но это не должно вводить в заблуждение относительно ее несамостоятельности.
Общаясь с таким человеком, просто-таки чувствуешь, что говоришь не с ним самим, не с его личностью, а с овладевшими им лозунгами и призывами. Он находится под заклятьем, он ослеплен, он поруган и осквернен в своей собственной сущности. Став теперь безвольным орудием, глупец способен на любое зло и вместе с тем не в силах распознать его как зло. Здесь коренится опасность дьявольского употребления человека во зло, что может навсегда погубить его.

Но именно здесь становится совершенно ясно, что преодолеть глупость можно не актом поучения, а только актом освобождения. При этом, однако, следует признать, что подлинное внутреннее освобождение в подавляющем большинстве случаев становится возможным только тогда, когда этому предшествует освобождение внешнее, пока этого не произошло, мы должны оставить все попытки воздействовать на глупца убеждением. В этой ситуации вполне очевидна тщетность всех нашей усилий постичь, о чем же думает «народ» и почему этот вопрос совершенно излишен по отношению к людям, мыслящим и действующим в сознании собственной ответственности. «Начало мудрости—страх Господень» (Пс 110, 10).
Я тоже всегда считал, что "позитивно мыслящие" такие позитивные из-за того, что они вовсе не мыслящие:

"Немецкий психолог, профессор Герд Гигеренцер всю жизнь был антагонистом идей Канемана. Точнее, он соглашался с ним, что человек может задействовать Систему 1 (интуицию) или Систему 2 (логику), но чаще всего разумный примат устроен так, что специально выбирает интуицию, т.е. природные инстинкты. Мозг среднего человека противится разумным решениям (в т.ч. потому, что при сложных мыслительных процессах мозг человека требует 25% всей энергии организма, а при интуитивных решениях – 10-12%; в прямом смысле – думать и сложно, и энергозатратно). Гигеренцер объяснял:

«Исследования указывают, что люди, следующие классической теории принятия, так называемых, «рациональных» решений, склонны к неудовлетворённости своими решениями, депрессиям, к перфекционизму и самообвинению.
Люди, отыскивающие интуитивный вариант, больше удовлетворены своими решениями и обладают большим чувством собственного достоинства и позитивным настроем.

Это наблюдение касается даже бизнес-решений. Многие принимающие решение менее стремятся к успеху фирмы, а более к самозащите, из страха перед ответственностью и риском.
Это также актуально для врачей и политиков. В одном исследовании 93% врачей США сообщили, что они применяют оборонительную медицину, то есть, не назначают наилучшее для пациента, а проводят ненужную диагностику и операции, которые могут повредить пациенту, но защитят врача перед возможным судом. Мы живём среди культуры боязливых решений»."

Источник: https://t.me/tolk_tolk/12328