Владимир Гуриев в Фейсбуке сегодня:
«если после смерти действительно что-то есть, то я, конечно, окажусь в глупом положении.

— ну, — скажет святой петр, — последний вопрос. почему вы хотите работать у нас, почему мы должны вас взять, и кем вы видите себя через пять лет.

— ну как же, — скажу я. — не убивал.
— у нас никто не убивает, — скажет петр. — это физически невозможно.
— не крал, — скажу я.
— у нас, — скажет петр, — никто не крадет.
— ну и это, — скажу я, — другие там заповеди... тоже старался как бы.
— ну, во-первых, действительно как бы, — скажет петр, перебирая мои бумаги. — я вам, честно говоря, не рекомендую продолжать в эту сторону, тут мы можем сделать несколько неприятных открытий. а во-вторых, все это неважно, здесь у нас...
— я против коррупции, — скажу я. — я человек не без слабостей, ну а кто нет. но к чиновникам беспощаден. особенно в интернете.
— у нас нет коррупции, нет чиновников и нет интернета, — вздохнет петр.

— ладно, — скажу я. — а бабушка здесь? можно я на десять минут ее увижу и пойду? я прямо чувствую, что не очень вписываюсь, с самого начала как-то у нас не так пошло.

но святой петр молчит, как будто меня здесь нет».

Путём сожжения. Интересно, а Бафомета в зад целовали как положено?

Акт об уничтожении изъятого в рамках уголовного дела.
Одесса, 1979

Группа учёных решила проверить, действительно ли женщины миролюбивее мужчин, и сравнила то, как часто участвовали в войнах европейские короли и королевы с 15-го по 20-й века.
Оказалось, что королевы воевали значительночаще королей. Причем их агрессивность зависела от семейного положения: на незамужних королев в основном нападали, а замужние королевы в основном сами становились агрессорами

http://odube.net/wp-content/uploads/2017/04/Dube_Harish_Queens_Paper.pdf

А вот ещё представляю себе кафкианско—орвеллианскую антиутопию, в которой все писатели приговорены отвечать на все письма всех своих безумных читателей.
Кто сказал "Фейсбук"?

Отличная находка Letters of Note: письмо 1917 года Францу Кафке от доктора Зигфрида Вольфа, который требует от писателя объяснить, в чём смысл «Превращения». Потому что ни кузина, которой доктор Вольф подарил книгу, ни её мать, ни другая кузина ничего не поняли и теперь требуют объяснений от Зигфрида, единственного члена семьи, закончившего докторантуру. И он, бесстрашно прошедший через Первую мировую войну, не вынесет, если его репутация пострадает из-за этого случая.

К сожалению, ответа Кафки не сохранилось (и неизвестно, ответил ли он).

ПостПостМедиа вот запустил краудфандинг - и это очень правильно и хорошо. По ссылке рассказываю (в ряду гораздо более умных и славных людей), почему именно хорошо и правильно
https://planeta.ru/campaigns/postpost_media

Ну, кстати, "Майн Кампф" в Индии до сих пор необыкновенно популярна. Когда Национальный конгресс ломился через региональные выборы к большинству в парламенте (вполне успешно), одним из сильных шагов стала бесплатная раздача "Майн Кампф" на железнодорожных станциях. Они её там читают в своей постколониальной перспективе и не видят в том ничего зазорного: Let my people go. Меня при первых поездках слегка фраппировало, не скрою.

А что местный стукачок отождествляет Майн Кампф и Живаго - - - это, к сожалению, больше говорит о том, как книга воспринималась современниками, чем о персональной тупости и ограниченности. Обидно, что по обе стороны границы картинка была примерно одинаковая. Совки обиделись за злобную карикатуру, антисоветчики восхитились приговором коммунизму, а что Борис Леонидч всего лишь думал, что "весь мир заставил плакать над красой земли моей" - - это не сразу всем в голову пришло. И заслуги Фельтринелли в этом трудно переоценить

Доктор Живаго, Майн Кампф.
Из справки о росте антисоветских настроений в Индии, 1967

Узнать, что Дж.Даймонд брехло и натягивает ружья и микробов на глобус, было для меня почему-то непропорционально большим ударом, экзистенциальным каким-то разочарованием. А Ной Юваль Харрари потом (потому?) уже бодренько зашёл: нет доверия — нет и обманутых ожиданий.
Прошу считать этот пост агитацией в пользу прививок.

Дочитал с перерывами на продышаться "Серотонин" и вынужден констатировать, что у Муэльбека тоже бывают по-своему проходные тексты. Так бывает: на писательском складе осталось после спуска нескольких книг со стапелей лишние запчасти и не пропадать же добру? Из аромата "Платформы", обрезков "Покорности" и когдатошнего чтения "Американского психопата" эта штучка собирается целиком и можно рукопись продать.
Понятно, что эти проходные не те, что как обычно проходные, и всё же. Это я вам как европейский лузер под полтинник (т.е., ядро аудитории "Серотонина") ответственно заявляю.

«Эпоха нервозности» Иоахима Радкау совершенно обязательна к прочтению. Автор с замечательной изобретательностью поднимает из недр дневников и газетных заметок цельную картину рождения модерного человека из духа капитализма и желания постоянной бодрости, постоянного возбуждения. Археология чувств под пером Радкау полна чудес и даже некоторой скандальезности.
“На рубеже XVIII–XIX веков человеком развитым и полноценным считался человек возбудимый и чувствительный — по крайней мере в глазах немецкой образованной буржуазии. «Мы стремились стать чувствительнее и печальнее», — описывает Иоганн Генрих Фосс, один из членов гёттингенского «Союза Дубравы», прощальную сцену в сентябре 1773 года, когда ее участники объединяли свои души песнями, объятьями и пуншем, пока не полились потоки слез. Нервное перевозбуждение, о котором написано в литературе того времени, было такого рода, который ценили очень высоко, видели в нем особый дар и вызывали у себя намеренно, что не исключало, правда, и того, что оно рано или поздно выходило из-под контроля и вело собственную жизнь.

Культ возбудимости накладывал отпечаток — как же иначе — на эротический опыт. Американский ученый Курт Р. Эйслер в своем «психоаналитическом исследовании» о Гёте сделал обоснованное предположение, что вплоть до зрелого мужского возраста Гёте страдал от преждевременного семяизвержения, которое могли вызвать даже поцелуи.
Эйслер предполагает, что «психологическая конституция его личности задавала тенденцию к полному эмоциональному ответу даже на минимальный раздражитель». Столетие спустя с такими особенностями он был бы признан неврастеником. Однако в свою эпоху он, видимо, не чувствовал себя потенциальным пациентом. Вполне уверенный в себе, он в 1781 году, 32 лет от роду, говорит своей матери о «размахе и скорости» своей натуры, которая в «тесном и медленном буржуазном» кругу приводила бы его «в бешенство», тогда как свобода жить в соответствии со своей природой всегда благоприятно сказывалась на его здоровье. Если чувство уверенности в себе базировалось на чувствительности, то излияние семени под влиянием одних поцелуев воспринималось скорее как признак тонкой натуры”.

При этом к Sapiens у меня вообще никаких претензий. Харрари предположил, что хомосапиенсы объединяются в огромные массы, если им убедительно врать, и немножко поврал очень убедительно. Хомосапиенсы объединились в огромную массу и раскупили титанический тираж. Остаётся только снять шляпу: вот это я понимаю масштаб и дизайн эксперимента.

Библиотекарь Хорхе из "Имени розы" Умберто Эко наверняка возразил бы владельцам книжного магазина в Иркутске. Но, по крайней мере, здесь явно читали Профессора. Ну или "Тысячу и одну ночь", где тоже не обошлось без пропитанных ядом страниц.

А вот ещё замечательная книжка 1923 года издания. Академик Кольцов (будущий главный редактор «Русского евгенического журнала») о Новом Человеке и путях его достижения
https://psyhistorik.livejournal.com/77585.html