Видел сегодня дерево приношений богине Дурге. Приношение Богиня-на-спине-тигрольва принимает всегда кокосами, их заворачивают каждый в тряпку от обезьян и привязывают на обетное дерево. И оно стоит такое воздевшее ветви, в цветных тряпочках и с яйцами

Бюджетные путешествия по Азии имеют плюсы, минусы и ограничения

Любимый телеканал шарашит прямой наводкой по зелёным, изящно избегая Ф-word

​​В западных странах необъяснимо снижается фертильность населения. В свете этого очень интересно отметить, что подобное развитие событий — это уникальная реализация политической повестки энвиронменталистов.

Ведь в своей идеологической основе эти движения вовсе не такие безобидные, как это может показаться на первый взгляд. Вот взять к примеру одного из отцов экологизма — Вильяма Вогта. Как и все экологисты, он видел основную угрозу экосистемы планеты в неудержимом росте населения, которое в свою очередь вместе с консьюмеристкими ценностями обуславливает экономику постоянного роста, уничтожающую планету.

Вогт прямо говорил, что "издержки от уничтожения экологии перевешивают издержки от всех войн, происходящих в мире". Учитывая, что Вогт разочаровался под конец жизни в программах по планированию семьи, он прямо выступал за ведение крупных бактериологических войн, как единственную альтернативу спасти планету. По сути экологисты — это очередные сторонники "окончательного решения", но уже не еврейского, а вообще человеческого вопроса.

Интересно, что Вогт скорее всего дважды прав. Если мы обратимся к последнему докладу Римского клуба, то увидим, что перенаселение — это действительно одна из главных угроз человечества. Для решения этой проблемы без варварских способов Вогта предлагается, во-первых, ограничиться одним ребёнком на семью, что уже исчерпывает все гуманные предложения Вогта, а также существенно снизить уровень жизни всего населения планеты до граждан европейских стран с низким уровнем дохода. Совершенно ясно, что жить так бедно очень многие не захотят. А Римский клуб прямо пишет, что "глобальное падение среднего уровня жизни неизбежно". Очень слабо верится, что правящие элиты с энтузиазмом ринутся сокращать социальное неравенство, что Римский клуб рассматривает как способ "стабилизации населения". Сокращение неравенства — это как минимум утрата символической власти.

Получается, что, согласно своим идеологическим корням, энвиронменталисты — это имплицитная партия "окончательного решения", на фоне которого империалистические конфликты кажутся игрушками. Проект глобальной экономики роста местами даже гуманнее, чем экологическая повестка, предлагающая радикально сократить население планеты, а оставшееся загнать в нищету.

https://www.jstor.org/stable/4609306?read-now=1&seq=1#metadata_info_tab_contents

И морского конька впридачу

О том, насколько можно доверять эксперименту Мильграма и другим подобным экспериментам.

Психологам с 50-х годов прошлого века известно о том, что люди в рамках психологических экспериментов готовы сделать вещи, которые они никогда не стали бы делать в обычной жизни. Поэтому из того, как люди ведут себя в "лабораторных условиях" очень сложно сделать выводы о том, как бы они себя вели в обычной жизни.

Вот что писал об этом один из ведущих исследователей этого феномена Мартин Теодор Орне:

Один из простейших примеров того, как слова "это эксперимент" легитимизируют любое абсурдное требование: когда экспериментатор просто просит случайно выбранную группу студентов пять раз отжаться, они обычно реагируют с удивлением и возмущением. Но когда такой же группе говорят, что они принимают участие в коротком эксперименте, в рамках которого нужно пять раз отжаться, они беспрекословно выполняют отжимания.

Орне с коллегами решили поставить более сложный эксперимент по изучению этого феномена. Они решили изучить, какой степени абсурдности должна быть задача, чтобы люди, которым сказали, что они участвуют в эксперименте, всё же отказались её делать.

Одна из задач, придуманной Орне с коллегами, была следующей : подопытным давали лист бумаги, на котором было 224 пары случайных чисел, которые нужно было сложить друг с другом. После того, как подопытный ознакомился с задачей, ему давали стопку из 2000 таких листов, забирали часы и говорили заполнить их все. Потом экспериментаторы уходили, обещая через какое-то время вернуться. Целью было понять, как быстро людей достанет абсолютно бессмысленное и очевидно невыполнимое задание.

Через 5,5 часов экспериментаторы сдались первыми.

Тогда они решили добавить абсурда - после каждого заполненного листа нужно было взять карточку из соседней стопки, где будет указано, что делать дальше.

На всех карточках было написано одно и то же: "Порвите этот лист как минимум на 32 части, выкиньте, заполните следующий и опять возьмите карточку с инструкцией"

Экспериментаторы ожидали, что уж это-то точно заставит людей понять, что они делают абсолютно бессмысленную работу, и бросить её исполнять. Но не тут-то было - подопытные послушно и спокойно продолжали складывать цифры в столбик. Даже когда экспериментаторы не уходили и они могли их видеть и разговаривать с ними, никаких вопросов у подопытных не возникало, они все так же часами продолжали послушно и исполнительно делать задание, от которого в других условиях бы быстро отказались или по крайней мере начали бы его саботировать и халтурить.

Когда после эксперимента их спросили, почему они не бросили заниматься этой херней, они сами выдумывали объяснения, говоря, например, что это был текст на человеческую выносливость.

Прекрасный Лев Оборин в обзоре ссылок на "Горьком" между прочим пишет: "«Журнальный зал» смог собрать деньги на возобновление работы — собрал даже с горкой, ждем запуска!
Тем временем в Америке редакторы литературных и филологических журналов обсуждают, что им делать в ситуации, когда финансовая поддержка от университетов сокращается. Как выживать журналам с парой сотен подписчиков и статьями вроде «Генри Джеймс: риторическая робость и роман „Американец”»? Нэнси Армстронг, главред журнала Novel, считает необходимым скорректировать подход к изданию: наряду с обычными статьями в журнале при ней появились интервью, коллективные дискуссии, стало меньше «пристального анализа одного произведения» и больше работ по теории романа. Главный редактор Papers on Language and Literature Хелена Гурфинкель жалуется, что ее журнал не может позволить себе покупать иллюстрации. Куда больше повезло чикагскому журналу Critical Inquiry: его редколлегия состоит из двух человек, состоящих в штате Чикагского университета и получающих зарплату. Сайт журнала постоянно обновляется, там появляются рецензии, есть блог и подкасты — в материале сайта Inside Higher Ed подчеркивается, что это исключительный случай".
На фоне закрытия журнала "Октябрь", на фоне разливанной радуги русскоязычных фензинов, старческого угасания одних литературных журналов и отчаянной битвы за выживание и реогосударствления других, разговор этот читается с особенным чувством вселенского родства и яркого узнавания.

National Enquirer полгода выслеживал Томаса Пинчона и теперь бодро — «вот что значит усердие и хорошие репортерские инстинкты» — рапортует о журналисткой победе: 6 ноября он (якобы он, конечно) вышел на прогулку со своим сыном Эндрю, а мы его, значит, сфотографировали. перефразируя Шукшина — не верую

Читать Биткогана начал случайно: кажется, похвастался доходностью вложений в TEVA, получил в ответ "Что, Когана начитался?" и пошёл смотреть, кто это.
Читать профессора приятно по двум причинам: во-вторых, это выгодно и прибыльно. Во-первых, это редкий островок здравомыслия в мире, быстро сходящем с ума, на фоне медиа, превращающихся в собачий перебрёх идиотскими лозунгами.
Ну и вообще: если ты слушаешь автора любимого блога в караоке, а потом не перестаешь его читать – значит, канал и правда крут!

Поздравляю Евгения Когана, товарища и мудрого наставника. Его полезнейшему каналу https://t.me/bitkogan ровно 1 год! Ценный контент, которым делится Евгений, — мощная информация от профи высочайшего класса.

Рад, что мир инвестиций и финансов познакомил нас. Желаю дальнейшего процветания отличному каналу @bitkogan! Успехов!

Важная тема, буду про неё писать и думать. Следите за апдейтами

Эээээээ. Ннну, ок. Ок.

Ой.
Патриарх Московский и всея Руси
Кирилл удостоен звания почетного профессора Российской академии наук,
сообщила "Интерфаксу" пресс-секретарь президента РАН, руководитель
пресс-службы Академии Светлана Попова.
"Он большой популяризатор науки,
большой друг Сергея Петровича Капицы, Осипова Юрия Сергеевича.
Как говорил Эйнштейн, теория
относительности говорит о гениальности Создателя, и в этом смысле никаких противоречий нет", - сказала С.Попова в пятницу.
По ее словам, Кирилл не единожды участвовал в съемках популярной телепередачи о науке "Очевидное - невероятное", бессменным ведущим
которой был С.Капица. Также С.Попова добавила, что патриарх знал отца С.Капицы, знаменитого советского физика Петра Капицу - лауреатаНобелевской премии по физике 1978 года за открытие явлениясверхтекучести жидкого гелия.
Ой.

Поскольку в этом мною переощеннном тексте содержится ряд грубых персональных выпадов, некоторые их адресаты приподняли при встрече со мной бровь. Мне казалось, что я об этом и написал во вводке: злобный (и несправедливый, как всякий злобствующий), но даёт интересный взгляд, но надо было подробнее.
Меня в этом тексте занимало одно единственное: обособляемость носителя критического взгляда от его собственной тусовки. Мне это кажется с каждым годом всё важнее. К сожалению, участие Переборхеса в римосраче с рассказами об априорной прекрасности Ипполитова показало, что и он тоже от чужих тусовочных взглядов обособиться может, а от своих нет. Интерес к Переборхесу на этом мой утих, а острота вопроса осталась.

Вот когда сценарист Мурзенко пытался нам показать подлинный лик России, мы как-то морщились и говорили "чернуха". Но великой стране это ничуть не помешало

Ходит ко мне боксёр. Бывший. Не какой-то там "я сейчас полгодика перед армией на бокс похожу", а прям настоящий боксер-полутяж с характерным носом и в шортах. Да, он всегда приходит в шортах, вне зависимости от погоды на улице. Ну а почему нет, он же боксёр. Правда, я ни разу не видел его в холодное время года, но в принципе, не удивился бы, если бы на нём были шорты с начёсом. Но зимой ему не до книг - он лечится. Причиной недуга, насколько я смог понять, стал неудачно пропущенный удар. Может и не один даже. Мужику пробило крышу и бонусом он получил знание наизусть нескольких сотен, а может и тысяч стихов классических русских поэтов, которые по любому поводу начинает декламировать. И лучше его не прерывать, он же боксер, а мне сотрясение мозга с последующим знанием од Державина вряд ли в жизни пригодится. Ему это знание тоже вроде как не очень надо, но оно у него есть. Вернуть бы зубы все обратно и можно в конкурсе чтецов участвовать. Призовые места бы получал. За настойчивость. Зовут его Серёжа. Знаете, когда лысый мужик с носом в виде ската протягивает тебе руку и говорит с радостным присвистом: "Я Серёжа!", можно и напугаться. Но потом привыкаешь. Раз на пятый.
И всё это могло бы быть весёлой историей про очередного городского сумасшедшего, если бы не одно но.
Сережа очень любит читать. Запойно, яростно, вплоть до съема крыши и очередной поездки к санитарам. Короче, читать ему нельзя. Противопоказано. Слишком впечатлительный. И если он начал приходить ко мне за книгами, значит скоро он за ними приходить перестанет. А будет поглощать одну за другой, периодически выходя на балкон и демонстрируя миру своё искусство стихочтения. Неделю, две, три, сколько сможет. А после пойдёт сдаваться, не выдержав напора книжных образов на и так больную голову. Этакий цикл от литературного запоя до литературной белой горячки. Потом полгода-год лечения и реабилитации. И так из раза в раз.
Когда я спросил его, не страшно ли ему опять начинать читать, он глубоко задумался и через пару минут ответил - "Страшно, но не это. Я не с ума боюсь сойти. Я боюсь отупеть".
И захохотал.

У всех были мелкие черепа!!!11

Главный Книжный критик страны взял свою стамеску

«Или вот в феврале по-моему, в 1997 меня познакомили в Нижнем Новгороде с человеком, который впоследствии стал Прилепиным. Вот не помню, как он представлялся тогда, Лавлинский кажется, и Женя кажется, ещё не Захар, может и уже Прилепиным представлялся.Не берусь утверждать...
Бронированной современной в стиле Гоши Куценко крупной головы у него тогда ещё не было,был лысеющий, мелкий череп (действительно маленький) сидел он в низком кресле, ни о какой партии он не упоминал, говорил что работает журналистом и пишет понемногу».

https://limonov-eduard.livejournal.com/1397851.html