Лучшее, что я читала про 11 сентября, — книга Гарретта Грэффа «The Only Plane in the Sky».
Она составлена из рассказов разных участников событий: просто пострадавших; врачей и пожарных; военных на земле и в воздухе; политиков и президентской команды.
Когда читаешь эту книгу, становится понятно, почему Америка настолько устойчива, почему ее всерьез не расшатывают никакие политические или финансовые кризисы.
Потому что система устроена так, что очень эффективно отбирает людей, на что-то способных. В самой захудалой школе, в самом тухлом штате, умного ребенка станут продвигать. Даже если предназначающееся ему место займет племянник мэра (что случается в Америке гораздо реже, чем во многих других местах, не будем тыкать пальцем), ему все рано найдется применение. Потому что капитализм работает: дельные люди всем нужны.
Поэтому на всех ключевых постах там находятся профессионалы, плюс сама система выстроена так, что все работает слажено, как часы. Если бы завтра, ну допустим, к власти там пришел Ленин, ничего бы не случилось, он не смог бы поколебать бетонную структуру под собой. Он вынужден был быот безысходности поддерживать капитализм.
Все, что случилось 11 сентября 2001, произошло впервые. Ни у кого, ни в Америке, ни в мире не было опыта таких проишествий. Система, состоящая из тысяч людей, должна была действовать быстро и эффективно.
В 9:40 утра, после удара по второй башне, когда стало ясно, что происходящее не случайно, все самолеты в воздухе над Америкой получили приказ немедленно сесть. В тот момент в полете находилось 4,565 самолетов, и только представьте себе задачу скоординировать одновременную посадку тысяч самолетов в случайных местах. Каждому нужно было найти подходящую по размеру взлетную полосу, приказать ее очистить для посадки, и развести по времени и маршруту десятки, иногда сотни самолетов, садившихся в одном аэропорту с перерывом в сорок пять секунд.
👇
Она составлена из рассказов разных участников событий: просто пострадавших; врачей и пожарных; военных на земле и в воздухе; политиков и президентской команды.
Когда читаешь эту книгу, становится понятно, почему Америка настолько устойчива, почему ее всерьез не расшатывают никакие политические или финансовые кризисы.
Потому что система устроена так, что очень эффективно отбирает людей, на что-то способных. В самой захудалой школе, в самом тухлом штате, умного ребенка станут продвигать. Даже если предназначающееся ему место займет племянник мэра (что случается в Америке гораздо реже, чем во многих других местах, не будем тыкать пальцем), ему все рано найдется применение. Потому что капитализм работает: дельные люди всем нужны.
Поэтому на всех ключевых постах там находятся профессионалы, плюс сама система выстроена так, что все работает слажено, как часы. Если бы завтра, ну допустим, к власти там пришел Ленин, ничего бы не случилось, он не смог бы поколебать бетонную структуру под собой. Он вынужден был бы
Все, что случилось 11 сентября 2001, произошло впервые. Ни у кого, ни в Америке, ни в мире не было опыта таких проишествий. Система, состоящая из тысяч людей, должна была действовать быстро и эффективно.
В 9:40 утра, после удара по второй башне, когда стало ясно, что происходящее не случайно, все самолеты в воздухе над Америкой получили приказ немедленно сесть. В тот момент в полете находилось 4,565 самолетов, и только представьте себе задачу скоординировать одновременную посадку тысяч самолетов в случайных местах. Каждому нужно было найти подходящую по размеру взлетную полосу, приказать ее очистить для посадки, и развести по времени и маршруту десятки, иногда сотни самолетов, садившихся в одном аэропорту с перерывом в сорок пять секунд.
👇
👆И четыре с половиной тысячи самолетов были на земле за 48 минут! В небе над Америкой оставался один единственный самолет: the Only Plane in the Sky.
Air Force One взлетел в 9:45 и кружил над Америкой больше семи часов. После ударов по Пентагону и ожидаемому удару по Белому дому, офис на высоте 14 тысяч метров в пустом небе сочли наиболее безопасным.
Они долго не знали что происходит. Третья мировая война? Захвачены десятки самолетов? Взорваны мосты и туннели?
Президентский Air Force One летал на максимальной высоте, куда не мог бы подняться захваченный гражданский самолет, и поэтому на борту почти не было связи.
Буш и шестьдесят человек из его администрации и охраны получали только отрывочные сведения о том, что происходит на земле (где тоже никто не понимал, что происходит), и не знали живы ли их семьи, и когда и где они смогут приземлиться.
Этот день был ошеломляющим для страны, которая привыкла считать себя неуязвимой. Потом много говорили, что люди откажутся жить в Нью-Йорке, работать в небоскребах, перестанут так много летать, и вообще прежняя жизнь закончилась навсегда.
And yet. Very comforting.
#книги #история
Air Force One взлетел в 9:45 и кружил над Америкой больше семи часов. После ударов по Пентагону и ожидаемому удару по Белому дому, офис на высоте 14 тысяч метров в пустом небе сочли наиболее безопасным.
Они долго не знали что происходит. Третья мировая война? Захвачены десятки самолетов? Взорваны мосты и туннели?
Президентский Air Force One летал на максимальной высоте, куда не мог бы подняться захваченный гражданский самолет, и поэтому на борту почти не было связи.
Буш и шестьдесят человек из его администрации и охраны получали только отрывочные сведения о том, что происходит на земле (где тоже никто не понимал, что происходит), и не знали живы ли их семьи, и когда и где они смогут приземлиться.
Этот день был ошеломляющим для страны, которая привыкла считать себя неуязвимой. Потом много говорили, что люди откажутся жить в Нью-Йорке, работать в небоскребах, перестанут так много летать, и вообще прежняя жизнь закончилась навсегда.
And yet. Very comforting.
#книги #история
Там у нас в группе про эстетику идет обсуждение того, как складываются вкусы и предпочтения.
И в этой дискуссии можно встретить много перлов вот такого примерно содержания:
«У вас все рассуждения сводятся к материальному положению и социальной принадлежности. А желания и мечты ничего общего не имеют ни с тем, ни с другим»
«Хотеть или не хотеть чего-то не имеет никакого отношения к национальности или месту, где живешь. Вообще ни к чему не имеет отношения. Тебе хочется чего-то или нет просто так, без оглядки на кого-то или что то. Мне, например, доступны горнолыжные курорты или дайвинг. Но ни то, ни другое и даром не надо. Такая же история со всем остальным»
«А все перечисленное не рассматривается как излишество, просто оно одним нужно, а другим нет. Без всяких измышлений о социальном слое, доходах и прочем».
То есть эта👆 сторона в споре доказывает, что делает или не делает то или иное не потому, что не может себе позволить, и не потому, что в ее социальной группе это не принято, а потому, что «просто не хочет».
Не зависят ее (объединенной стороны в споре) вкусы от общества. Только от нее самой. Вот такие у нее желания и мечты, уникальные и неповторимые. Совершенно случайно ниспосланные ей свыше.
На самом деле абсолютно все вкусы, преференции, ориентиры, и стремления человека зависят только от его социально-культурного положения и больше ни от чего.
Наиболее полно и детально социальное происхождение вкусов изложено в работах знаменитого французского социолога Пьера Бурдье. Его книга «Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste» является основой всей культурной антропологии.
Бурдье пишет, что эстетический выбор человека создает классовые группы и активно отделяет один социальный класс от других. Детям прививают предрасположенность к определенным видам эстетики, музыки и искусства, еды и интерьера, и эти сформированные вкусы не дают им покинуть свой социальный слой в будущем. Происходит само-отбор в ту же группу, к которой принадлежит семья ребенка, за счет интернализации им предпочтений этого слоя.
Концепцию Habitus тоже создал Бурдье. Габитус демонстрирует связь между социальным классом и вкусом и то, как эта связь пронизывает все аспекты жизни общества.
Те, кто обладает наибольшим культурным капиталом (неэкономическими активами, такими как интернализированная в детстве эстетика и образ жизни)
— это те, кто определяет, что составляет хороший вкус в конкретное время в конкретном обществе. Слои под ними неосознанно принимают этот вкус как эталон, и принимают разницу между «высокой» и «низкой» культурой как нечто законное и естественное.
Я надеюсь, ясно, что понятие «вкус» здесь означает любой выбор в пользу чего-то, в любой области человеческой жизни, которая вообще подразумевает наличие выбора.
А это абсолютно все, кроме самых базовых физиологических потребностей на их самом биологическом уровне. То есть на уровне, где человек еще не отличается от животного.
Возьмем самую базовую потребность человека — еду.
В голодном Ленинграде сорок второго года люди хотели есть съедобные субстанции. Вот здесь они находились на биологическом уровне потребления.
В сытом Петербурге двадцать третьего года люди тоже хотят есть, но то, что именно, в каком количестве, в какое время, в какой компании, и с какой посуды хотят есть одни очень сильно отличается от этого же набора у других.
Потому что как только достигнут уровень физического выживания, люди начинают само-объединяться в социальные группы и сигнализировать о своей к ним принадлежности каждым поступком и выбором.
Элита всегда самоопределяется тем, что недоступно для других. Когда нечто, ранее доступное только избранным, становится массовым, элита от этого отказывается, чтобы выбрать своим новым маркером что-то новое и пока малодоступное.
Маркеры, принимаемые элитой для определения себя, часто являются произвольными, то есть не имеющими практического смысла. Их единственный смысл — поставить высокую планку для желающих в эту элиту попасть.
Как пример можно взять ту же, казалось бы, универсальную, область еды. Допустим, майонез.
И в этой дискуссии можно встретить много перлов вот такого примерно содержания:
«У вас все рассуждения сводятся к материальному положению и социальной принадлежности. А желания и мечты ничего общего не имеют ни с тем, ни с другим»
«Хотеть или не хотеть чего-то не имеет никакого отношения к национальности или месту, где живешь. Вообще ни к чему не имеет отношения. Тебе хочется чего-то или нет просто так, без оглядки на кого-то или что то. Мне, например, доступны горнолыжные курорты или дайвинг. Но ни то, ни другое и даром не надо. Такая же история со всем остальным»
«А все перечисленное не рассматривается как излишество, просто оно одним нужно, а другим нет. Без всяких измышлений о социальном слое, доходах и прочем».
То есть эта👆 сторона в споре доказывает, что делает или не делает то или иное не потому, что не может себе позволить, и не потому, что в ее социальной группе это не принято, а потому, что «просто не хочет».
Не зависят ее (объединенной стороны в споре) вкусы от общества. Только от нее самой. Вот такие у нее желания и мечты, уникальные и неповторимые. Совершенно случайно ниспосланные ей свыше.
На самом деле абсолютно все вкусы, преференции, ориентиры, и стремления человека зависят только от его социально-культурного положения и больше ни от чего.
Наиболее полно и детально социальное происхождение вкусов изложено в работах знаменитого французского социолога Пьера Бурдье. Его книга «Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste» является основой всей культурной антропологии.
Бурдье пишет, что эстетический выбор человека создает классовые группы и активно отделяет один социальный класс от других. Детям прививают предрасположенность к определенным видам эстетики, музыки и искусства, еды и интерьера, и эти сформированные вкусы не дают им покинуть свой социальный слой в будущем. Происходит само-отбор в ту же группу, к которой принадлежит семья ребенка, за счет интернализации им предпочтений этого слоя.
Концепцию Habitus тоже создал Бурдье. Габитус демонстрирует связь между социальным классом и вкусом и то, как эта связь пронизывает все аспекты жизни общества.
Те, кто обладает наибольшим культурным капиталом (неэкономическими активами, такими как интернализированная в детстве эстетика и образ жизни)
— это те, кто определяет, что составляет хороший вкус в конкретное время в конкретном обществе. Слои под ними неосознанно принимают этот вкус как эталон, и принимают разницу между «высокой» и «низкой» культурой как нечто законное и естественное.
Я надеюсь, ясно, что понятие «вкус» здесь означает любой выбор в пользу чего-то, в любой области человеческой жизни, которая вообще подразумевает наличие выбора.
А это абсолютно все, кроме самых базовых физиологических потребностей на их самом биологическом уровне. То есть на уровне, где человек еще не отличается от животного.
Возьмем самую базовую потребность человека — еду.
В голодном Ленинграде сорок второго года люди хотели есть съедобные субстанции. Вот здесь они находились на биологическом уровне потребления.
В сытом Петербурге двадцать третьего года люди тоже хотят есть, но то, что именно, в каком количестве, в какое время, в какой компании, и с какой посуды хотят есть одни очень сильно отличается от этого же набора у других.
Потому что как только достигнут уровень физического выживания, люди начинают само-объединяться в социальные группы и сигнализировать о своей к ним принадлежности каждым поступком и выбором.
Элита всегда самоопределяется тем, что недоступно для других. Когда нечто, ранее доступное только избранным, становится массовым, элита от этого отказывается, чтобы выбрать своим новым маркером что-то новое и пока малодоступное.
Маркеры, принимаемые элитой для определения себя, часто являются произвольными, то есть не имеющими практического смысла. Их единственный смысл — поставить высокую планку для желающих в эту элиту попасть.
Как пример можно взять ту же, казалось бы, универсальную, область еды. Допустим, майонез.
Майонез не несет и не может нести никакой моральной или социальной нагрузки. Но по ряду причин он приобрел в России негативные коннотации и стал одним из маркеров невысокого культурного слоя. В Версале VIII века, напротив, потребление майонеза считалось признаком принадлежности к истеблишменту. А сам по себе майонез — абсолютно нейтральное вещество.
Но в человеческом обществе нет ничего нейтрального! Человек отличается от животного культурной надстройкой, а оная целиком и полностью состоит из произвольных социальных норм и признаков. И в каждый конкретный момент человек действует в соответствии с неписанными правилами того общества и слоя, к которому он принадлежит. А если его финансовое и культурное положение меняется, то меняются и его запросы, предпочтения, и то, что он считает красивым и некрасивым, достойным и недостойным, приличным и неприличным, необходимым и излишним.
В культурной среде нет ничего объективного. Субъективно все. Абсолютно на все человек смотрит через призму своего культурного, социального, материального, и прочего положения. И никакой выбор не делается свободно, начиная от выбора туфель, и заканчивая выбором мужа или жены. Все диктуется интернализированными культурными установками.
Именно поэтому бесполезно пытаться изменить вкусы человека извне, в отрыве от социальной группы, где эти вкусы доминируют. И это же касается изменения себя. Единственный способ изменить свои вкусы и, как следствие, жизнь и быт, — это стать частью соответствующего общества. Да и это далеко не всегда работает, потому что, см. выше👆, культурные коды усваиваются в детстве и становятся неотъемлемой частью личности, буквально высекаются в граните.
Однако в утилитарных целях их можно до определенной степени корректировать и тем самым менять свою жизнь. Но это отдельная обширная тема.
Но в человеческом обществе нет ничего нейтрального! Человек отличается от животного культурной надстройкой, а оная целиком и полностью состоит из произвольных социальных норм и признаков. И в каждый конкретный момент человек действует в соответствии с неписанными правилами того общества и слоя, к которому он принадлежит. А если его финансовое и культурное положение меняется, то меняются и его запросы, предпочтения, и то, что он считает красивым и некрасивым, достойным и недостойным, приличным и неприличным, необходимым и излишним.
В культурной среде нет ничего объективного. Субъективно все. Абсолютно на все человек смотрит через призму своего культурного, социального, материального, и прочего положения. И никакой выбор не делается свободно, начиная от выбора туфель, и заканчивая выбором мужа или жены. Все диктуется интернализированными культурными установками.
Именно поэтому бесполезно пытаться изменить вкусы человека извне, в отрыве от социальной группы, где эти вкусы доминируют. И это же касается изменения себя. Единственный способ изменить свои вкусы и, как следствие, жизнь и быт, — это стать частью соответствующего общества. Да и это далеко не всегда работает, потому что, см. выше👆, культурные коды усваиваются в детстве и становятся неотъемлемой частью личности, буквально высекаются в граните.
Однако в утилитарных целях их можно до определенной степени корректировать и тем самым менять свою жизнь. Но это отдельная обширная тема.
Вспомнила, пока мы недалеко ушли от 11 сентября👆 Даже в самых трагических историях бывают смешные стороны.
В течение семи лет World Trade Center Survivors’ Network (Ассоциация выживших жертв 9/11) возглавляла выпускница Гарварда Таня Хэд.
Во время нападения на Северную башню Таня находилась на 93-м этаже Южной, в своем офисе в инвестиционном банке Merryll Lynch. Несмотря на приказ оставаться на своих местах, она побежала по лестнице на 78-й этаж, откуда шел скоростной лифт в лобби. Но около лифта была толпа и Таня все еще ждала своей очереди, когда второй самолет врезался в ее здание.
Таня пришла в себя под завалами мертвых тел, осколков мрамора, и железных балок; выбралась, и на ощупь проползла к лестнице. В полной темноте и одиночестве она бежала вниз сквозь плотную пелену бетонной пыли и едкого дыма двадцать лестничных маршей, пока не встретила людей, спускавшихся с этажей ниже. Еще сорок пролетов они спускались вместе, пока Таню не покинули силы, и дальше ее нес на руках один из пожарных.
Они успели отбежать от здания только на сто метров, когда башня начала рушиться, но пожарный накрыл ее своим телом.
Выбравшись из-под погибшего пожарного, Таня поплелась в направлении света, там ее забрала скорая, и месяц она провела в госпитале с тяжелым отравлением пылью и угарным газом.
Она спаслась, но погибли все ее коллеги, и главное, ее жених, работавший в Северной башне на сто первом этаже.
Несколько лет Таня была в тяжелой депрессии, она так и не вернулась на работу, а все свое время посвящала организации помощи другим пострадавшим. Она встречалась с мэром Нью-Йорка Рудольфом Джуллиани, выступала по телевидению, открывала памятники, перерезала ленточки. Ее история была уникальна, ведь с этажей выше 75-го из сотен людей спаслись только четыре человека, трое из них здоровые и сильные мужчины. И Таня.
На очередную годовщину 11 сентября, газета The New York Times, восхищенная таким мужеством и самоотдачей, решила посвятить Тане всю первую полосу. Ответственный за статью журналист стал скрупулёзно собирать факты для материала. Он был первым за все эти годы, кто заинтересовался фактами, а не словами.
Очень скоро ему стало ясно, что в Танином нарративе встречаются существенные нестыковки. Прояснять их Таня отказалась и потребовала от газеты не писать о ее истории.
Но статья все-таки была напечатана и действительно произвела ожидаемый фурор. Правда вместо дифирамбов в ней были изложены следующие детали Таниной биографии: она никогда не училась в Гарварде, она никогда не работала в Merryll Lynch, она вообще никогда не работала, у нее никогда не было жениха, а человека, которого она оплакивала, и который действительно погиб при падении первой башни, она никогда не встречала, но о нем много писали в газетах.
Возникал законный вопрос: а что тогда делала Таня на 93-м этаже здания в девять утра того рокового дня. Мысль, что ее там и вовсе не было, была столь чудовищна, что ее не решались высказать.
Америка очень трепетно относится к выжившим в 9/11, это святое, и даже если Таня не работала в Merryll Lynch, что с того? Она пострадала в самый страшный для Америки день и ее страдания заслуживают уважения.
Правда, некоторые нюансы по-прежнему озадачивали: Таня утверждала, что в момент ожидания лифта на 78м этаже, видела над своей головой крыло самолета, подлетавшего к зданию.
Самое скромное знакомство с физикой подсказывало, что в такой ситуации выжить было бы невозможно из-за ударной волны раскаленного воздуха, да и по многим другим причинам.
А пожарный, которого Таня вспоминала со слезами на глазах? Он нес ее на руках больше двадцати этажей! И ему не помешал Танин вес, приближающийся к ста кг.
Только редкий богатырь мог бежать по лестнице с грузом в центнер, в кромешной тьме и задыхаясь от отсутствия кислорода.
Да, горе окружило Таню со всех сторон: погибли все ее коллеги, и все, кого она встретила около лифта и на лестнице, и ее храбрый спаситель-пожарный, и даже ее жених. Не осталось никого, кто мог бы стать свидетелем этого чудесного спасения.
В течение семи лет World Trade Center Survivors’ Network (Ассоциация выживших жертв 9/11) возглавляла выпускница Гарварда Таня Хэд.
Во время нападения на Северную башню Таня находилась на 93-м этаже Южной, в своем офисе в инвестиционном банке Merryll Lynch. Несмотря на приказ оставаться на своих местах, она побежала по лестнице на 78-й этаж, откуда шел скоростной лифт в лобби. Но около лифта была толпа и Таня все еще ждала своей очереди, когда второй самолет врезался в ее здание.
Таня пришла в себя под завалами мертвых тел, осколков мрамора, и железных балок; выбралась, и на ощупь проползла к лестнице. В полной темноте и одиночестве она бежала вниз сквозь плотную пелену бетонной пыли и едкого дыма двадцать лестничных маршей, пока не встретила людей, спускавшихся с этажей ниже. Еще сорок пролетов они спускались вместе, пока Таню не покинули силы, и дальше ее нес на руках один из пожарных.
Они успели отбежать от здания только на сто метров, когда башня начала рушиться, но пожарный накрыл ее своим телом.
Выбравшись из-под погибшего пожарного, Таня поплелась в направлении света, там ее забрала скорая, и месяц она провела в госпитале с тяжелым отравлением пылью и угарным газом.
Она спаслась, но погибли все ее коллеги, и главное, ее жених, работавший в Северной башне на сто первом этаже.
Несколько лет Таня была в тяжелой депрессии, она так и не вернулась на работу, а все свое время посвящала организации помощи другим пострадавшим. Она встречалась с мэром Нью-Йорка Рудольфом Джуллиани, выступала по телевидению, открывала памятники, перерезала ленточки. Ее история была уникальна, ведь с этажей выше 75-го из сотен людей спаслись только четыре человека, трое из них здоровые и сильные мужчины. И Таня.
На очередную годовщину 11 сентября, газета The New York Times, восхищенная таким мужеством и самоотдачей, решила посвятить Тане всю первую полосу. Ответственный за статью журналист стал скрупулёзно собирать факты для материала. Он был первым за все эти годы, кто заинтересовался фактами, а не словами.
Очень скоро ему стало ясно, что в Танином нарративе встречаются существенные нестыковки. Прояснять их Таня отказалась и потребовала от газеты не писать о ее истории.
Но статья все-таки была напечатана и действительно произвела ожидаемый фурор. Правда вместо дифирамбов в ней были изложены следующие детали Таниной биографии: она никогда не училась в Гарварде, она никогда не работала в Merryll Lynch, она вообще никогда не работала, у нее никогда не было жениха, а человека, которого она оплакивала, и который действительно погиб при падении первой башни, она никогда не встречала, но о нем много писали в газетах.
Возникал законный вопрос: а что тогда делала Таня на 93-м этаже здания в девять утра того рокового дня. Мысль, что ее там и вовсе не было, была столь чудовищна, что ее не решались высказать.
Америка очень трепетно относится к выжившим в 9/11, это святое, и даже если Таня не работала в Merryll Lynch, что с того? Она пострадала в самый страшный для Америки день и ее страдания заслуживают уважения.
Правда, некоторые нюансы по-прежнему озадачивали: Таня утверждала, что в момент ожидания лифта на 78м этаже, видела над своей головой крыло самолета, подлетавшего к зданию.
Самое скромное знакомство с физикой подсказывало, что в такой ситуации выжить было бы невозможно из-за ударной волны раскаленного воздуха, да и по многим другим причинам.
А пожарный, которого Таня вспоминала со слезами на глазах? Он нес ее на руках больше двадцати этажей! И ему не помешал Танин вес, приближающийся к ста кг.
Только редкий богатырь мог бежать по лестнице с грузом в центнер, в кромешной тьме и задыхаясь от отсутствия кислорода.
Да, горе окружило Таню со всех сторон: погибли все ее коллеги, и все, кого она встретила около лифта и на лестнице, и ее храбрый спаситель-пожарный, и даже ее жених. Не осталось никого, кто мог бы стать свидетелем этого чудесного спасения.
В злополучном для США сентябре 2001 года испанка Алисия Эстев Хэд, была очной студенткой университета Барселоны.
Учебу она закончила в конце 2003 года, и не только не была 11 сентября 2001 года в южном здании, но и вообще в Нью-Йорке, и даже в самой Америке, где она впервые оказалась в 2003-м под именем Тани Хэд.
Забавная история, да? Если бы не печальный контекст, конечно. И поучительная, тем более что число разнообразных жертв, страдальцев, и потерпевших растет в геометрической прогрессии.
Дальнейшая судьба Тани-Алисии малоизвестна. Одно время она обещала покончить с собой раз ей не верят, и не воздают должное ее мукам и травмам. Но поскольку ее не так давно сфотографировали на улице в Барселоне, видимо передумала.
Учебу она закончила в конце 2003 года, и не только не была 11 сентября 2001 года в южном здании, но и вообще в Нью-Йорке, и даже в самой Америке, где она впервые оказалась в 2003-м под именем Тани Хэд.
Забавная история, да? Если бы не печальный контекст, конечно. И поучительная, тем более что число разнообразных жертв, страдальцев, и потерпевших растет в геометрической прогрессии.
Дальнейшая судьба Тани-Алисии малоизвестна. Одно время она обещала покончить с собой раз ей не верят, и не воздают должное ее мукам и травмам. Но поскольку ее не так давно сфотографировали на улице в Барселоне, видимо передумала.
А может мне кто-нибудь объяснить как Москву зачистили от бездомных, гопников, мелких преступников, пьяных,сумасшедших, и девушек, хмм, аморального поведения.
В любом крупном демократическом американском городе много всех этих граждан.
В Лондоне получше, хотя бы сумасшедших и гопников нет на улицах, но немало бомжей.
А куда их дели в Москве? Их тут нет. Один из приятных моментов жизни в Москве, кстати.
При том, что социальных программ здесь наверняка намного меньше.
Кто знает?
@lavinialond
В любом крупном демократическом американском городе много всех этих граждан.
В Лондоне получше, хотя бы сумасшедших и гопников нет на улицах, но немало бомжей.
А куда их дели в Москве? Их тут нет. Один из приятных моментов жизни в Москве, кстати.
При том, что социальных программ здесь наверняка намного меньше.
Кто знает?
@lavinialond
LAVINIA via @telegraph
Telegraph
А давайте обсудим образ Елены Васильевны Курагиной (в замужестве Безуховой)
Я обнаружила только шесть актрис, кто играл Элен. И все они... Сейчас рассмотрим подробнее👇 «Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно…
Лучшая Элен
Anonymous Poll
11%
Анита Экберг
12%
Вия Артмане
65%
Ирина Скобцева
1%
Фиона Гонт
1%
Виоланте Плачидо
9%
Таппенс Мидлтон
Меня удивляет множество комментариев👆 о сексуальности и распущенности Элен.
Дорогие мои, у Толстого Элен абсолютно асексуальна, в этом же ее суть. Она никого и ничего не любит, кроме своего прекрасного тела, которое она любит как произведение искусства, а не как инструмент для извлечения удовольствия.
Она добродушна, ровна, доброжелательна, спокойна, величава, потому что в ней нет никаких страстей.
Ее порок у Толстого - это равнодушие, а не горячая сексуальность.
Иной раз поражает как можноугадать все буквы, но не смочь прочесть слово по-разному читать.
@lavinialond
Дорогие мои, у Толстого Элен абсолютно асексуальна, в этом же ее суть. Она никого и ничего не любит, кроме своего прекрасного тела, которое она любит как произведение искусства, а не как инструмент для извлечения удовольствия.
Она добродушна, ровна, доброжелательна, спокойна, величава, потому что в ней нет никаких страстей.
Ее порок у Толстого - это равнодушие, а не горячая сексуальность.
Иной раз поражает как можно
@lavinialond
Я сейчас почти каждый день делаю тренировочные олимпиады по английскому языку (папа у Васи силен в математике) в мотивационных целях.
Начинали мы очень бойко, ну нам ли не сделать левой ногой?
Но быстро выяснилось, что мы делаем по три-четыре ошибки на каждом уровне, включая даже муниципальный.
Ну как ошибки? - ответы, не совпадающие с официальными решениями.
Кто-нибудь знает, как оцениваются эти олимпиады?
Ответы-то у нас правильные, просто альтернативные, а иногда и правильные, в отличие, так сказать.
@lavinialond
Начинали мы очень бойко, ну нам ли не сделать левой ногой?
Но быстро выяснилось, что мы делаем по три-четыре ошибки на каждом уровне, включая даже муниципальный.
Ну как ошибки? - ответы, не совпадающие с официальными решениями.
Кто-нибудь знает, как оцениваются эти олимпиады?
Ответы-то у нас правильные, просто альтернативные, а иногда и правильные, в отличие, так сказать.
@lavinialond
Этот able👆мне напомнил, что учителя отвечают детям у моей маленькой в школе.
-Miss X, can I go to the bathroom?
-Yes, dear, you most certainly can go to the bathroom.
И так каждый день, пока не научатся.
@lavinialond
-Miss X, can I go to the bathroom?
-Yes, dear, you most certainly can go to the bathroom.
И так каждый день, пока не научатся.
@lavinialond
Когда российская женщина переходит в категорию ‘пожилая’?
Когда начинает носить беретики и шляпки. Такое иногда случается даже в двадцать.
@lavinialond
Когда начинает носить беретики и шляпки. Такое иногда случается даже в двадцать.
@lavinialond
Будем заниматься английским языком👇Только не надо пожалуйста сразу бежать в гугл.
The Forbidden City
The Forbidden City is the former imperial palace in the center of Beijing, China. Construction began in 1406, and the emperor’s court officially moved in by 1420. The Forbidden City got its name because most people were barred from entering the 72-hectare site, surrounded by walls. Even government officials and the imperial family were permitted only limited access. Only the emperor could enter any section at will.
The architecture of the Forbidden City conforms rigidly to traditional Chinese principles. All buildings within the walls follow a north-south line, and the most important ones face south to honor the sun. The designers arranged the other buildings, and the ceremonial spaces between them, to impress all visitors with the great power of the Emperor, while reinforcing the insignificance of the individual. This architectural concept was carried out to the smallest detail. For example, the importance of a building was determined not only by its height or width but also by the style of its roof and the quantity of statuettes placed on the roof’s ridges.
In recognition of the importance of its unparalleled architecture, UNESCO added the palace to its World Heritage List in 1987. Today, visitors from all over the world do not wait for an imperial invitation to walk about this palace, now a museum of imperial art.
One of the most impressive landmarks of the Forbidden City is the Meridian Gate, the formal entrance to the southern side of the Forbidden City. The gate, with its auxiliary wings on either side of the entryway, is 38 meters high at its roof ridge. When you stand in front of this majestic structure, you understand how awed people felt when they stood there listening to imperial proclamations.
As you walk through the gate, you come into a large courtyard, 140 meters long and 210 meters wide. Running through the courtyard is the Golden River, which is crossed by five parallel white marble bridges. These bridges lead to the Gate of Supreme Harmony, which, in turn, leads to the heart of the Forbidden City. Its three main halls stand atop a three-tiered marble terrace overlooking an immense plaza. The plaza has enough space to hold tens of thousands of subjects paying homage to the emperor.
At the northernmost end of the Forbidden City is the Imperial Garden, which is totally different from the rest of the compound. Instead of rigid formality, you see a seemingly spontaneous arrangement of trees, fishponds, flowerbeds, and sculpture. Here is the place of relaxation for the emperor. The motion picture The Last Emperor (1987), which portrays the life of Hsüan-t’ung P’u-i, was filmed partly within the Forbidden City.
The Forbidden City
The Forbidden City is the former imperial palace in the center of Beijing, China. Construction began in 1406, and the emperor’s court officially moved in by 1420. The Forbidden City got its name because most people were barred from entering the 72-hectare site, surrounded by walls. Even government officials and the imperial family were permitted only limited access. Only the emperor could enter any section at will.
The architecture of the Forbidden City conforms rigidly to traditional Chinese principles. All buildings within the walls follow a north-south line, and the most important ones face south to honor the sun. The designers arranged the other buildings, and the ceremonial spaces between them, to impress all visitors with the great power of the Emperor, while reinforcing the insignificance of the individual. This architectural concept was carried out to the smallest detail. For example, the importance of a building was determined not only by its height or width but also by the style of its roof and the quantity of statuettes placed on the roof’s ridges.
In recognition of the importance of its unparalleled architecture, UNESCO added the palace to its World Heritage List in 1987. Today, visitors from all over the world do not wait for an imperial invitation to walk about this palace, now a museum of imperial art.
One of the most impressive landmarks of the Forbidden City is the Meridian Gate, the formal entrance to the southern side of the Forbidden City. The gate, with its auxiliary wings on either side of the entryway, is 38 meters high at its roof ridge. When you stand in front of this majestic structure, you understand how awed people felt when they stood there listening to imperial proclamations.
As you walk through the gate, you come into a large courtyard, 140 meters long and 210 meters wide. Running through the courtyard is the Golden River, which is crossed by five parallel white marble bridges. These bridges lead to the Gate of Supreme Harmony, which, in turn, leads to the heart of the Forbidden City. Its three main halls stand atop a three-tiered marble terrace overlooking an immense plaza. The plaza has enough space to hold tens of thousands of subjects paying homage to the emperor.
At the northernmost end of the Forbidden City is the Imperial Garden, which is totally different from the rest of the compound. Instead of rigid formality, you see a seemingly spontaneous arrangement of trees, fishponds, flowerbeds, and sculpture. Here is the place of relaxation for the emperor. The motion picture The Last Emperor (1987), which portrays the life of Hsüan-t’ung P’u-i, was filmed partly within the Forbidden City.
From the passage, it is implied that the main entrance area to the Forbidden City is
Anonymous Poll
59%
surrounded by three tall walls.
3%
painted gold and green.
29%
decorated with statuettes.
9%
not very impressive.
The Imperial Garden is
Anonymous Poll
10%
a traditional formal garden.
44%
a complex arrangement.
22%
an unplanned patch of land.
23%
a favorite spot of the emperor.
То есть стало понятно, да, что я имела в виду выше?
На первый правильный ответ Surrounded by three walls, хотя абсолютно нигде в тексте ничего подобного не implied. Но поскольку остальные ответы еще хуже, я тоже выбрала этот.
А на второй: An unplanned patch of land - что просто неправильно. Напротив, в тексте прямо сказано, что парк прекрасно сделан, то есть planned. И слово arrangement как бы на это намекает. Хоть этот arrangement и seemingly spontaneous.
На первый правильный ответ Surrounded by three walls, хотя абсолютно нигде в тексте ничего подобного не implied. Но поскольку остальные ответы еще хуже, я тоже выбрала этот.
А на второй: An unplanned patch of land - что просто неправильно. Напротив, в тексте прямо сказано, что парк прекрасно сделан, то есть planned. И слово arrangement как бы на это намекает. Хоть этот arrangement и seemingly spontaneous.