И снова в эфире новости исторических наук. TL;DR Учёные падуанского университета констатируют: лев св.Марка в Венеции сделан в Китае (и не радует? радует!) https://www.unipd.it/news/leone-piazza-s-marco-venezia-made-china

Пока Нобеля по экономике дали друзьям Дарона Аджемоглу за то, что они симпатичные парни, знающие, как всё должно быть правильно, и без этой вашей так называемой реальной жизни (должна ли экономика быть наукой? почему бы ей не быть ради разнообразия проповедью?), напоминаем, что такое вот вышло интервью про Нобеля литературного; хорошего.
В частности, потому, что литература и не бралась быть наукой или вообще чем бы то ни было быть, кроме себя

Исключительно важная для современности история. И в то же время тупиковая. А что должны были делать участники поэтической группы?

Поучительная история для младшего литературного поколения, остающегося в России (пишет писательница и историк литературы Наталья Громова).

Несколько лет занималась судьбой поэтического кружка, который собирался в конце 30-х годов на улице 25 Октября неподалеку от Кремля. Люди, встречавшиеся там, были невероятно осторожны, они никогда не допускали к себе непроверенных и посторонних. Тем не менее, туда был внедрен специальный агент, из-за которого все члены кружка будут впоследствии арестованы, а часть из них – расстреляны. Человеком, которого туда внедрили, был очень талантливый поэт Николай Стефанович. Никто до определенного времени его не знал, он возник в этой компании абсолютно случайно. Как вспоминал один из арестованных Александр Борин, его привел один из друзей. Он ехал в переполненном трамвае, и ему случайно на ногу наступил некий человек, который стал витиевато и старомодно извиняться, чем сразу же подкупил товарища. К груди он прижимал «Огненный столп» Николая Гумилева, это определило начало взаимной симпатии. Возник живой и очень заинтересованный разговор, молодые люди вышли на улицу и еще некоторое время шли вместе. Некоторые из друзей, услышав эту историю, сразу же заметили, что такие знакомства на улице крайне подозрительны. Шел конец тридцатых годов, и все были очень осторожны. Но друг горячо утверждал, что они не смогут устоять перед новым знакомым, Николаем Стефановичем - так звали этого человека, - и все их сомнения отпадут сами собой.
«Николай действительно вскоре появился в нашей компании и очаровал всех, мужчин и женщин, простотой обращения, подлинной интеллигентностью, великолепным чтением стихов и, превыше всего, поэтическим талантом. Глубокая внутренняя напряженность в его стихах сочеталась со свободным дыханием, по которому угадывается истинный поэт. Первое же прочитанное им стихотворение поразило меня настолько, что я сразу запомнил его наизусть».
Когда я и Т.С. Позднякова стали углубляться в эту историю, то выяснилось, что эти молодые люди оказались абсолютно вычеркнутыми из истории. Их не было ни в каких списках, а сведения о них отыскались с огромным трудом. О ком-то не удалось ничего найти. Сейчас, когда удалось дотянуться до их следственного дела, оказалось, что высказывания молодых людей, которые приводятся, скорее всего, с подачи единственного не арестованного – Николая Стефановича, отличались невероятной смелостью и пониманием происходящего. Подчас более резким, чем у диссидентов 60-х годов.
«Более сволочной и идиотской страны, чем наш СССР, не было. Ведь СССР делится на две тюрьмы: большая и малая. Первая – весь Союз, вторая – Лубянка». «Бесцветность – вот идеал нашего советского государства».
«В то время, как кругом расстреливают людей, когда полны тюрьмы, гибнут целые страны, исчезает и погибает все лучшее по вине Советской власти, - вы пишете стихи о природе».
Они были арестованы в мае-июне 1941 года. Допросы с ними вели уже в эвакуированной в Саратове Лубянке во время войны. Война не остановила работу НКВД ни на секунду. Они продолжали вербовать, убивать, пытать и расстреливать.
Вот имена этих людей, которые читали стихи – свои и чужие, переводили и обсуждали то, что происходит за окном.
Часть из них была расстреляна, часть отправлена в лагеря.
Раздольский-Ратошский Владимир Сергеевич, Гливинский Ян Станиславович, Теппер Кальман Иосифович, Борин Александр Аркадьевич, Вержанская Елена Александровна, Науман Александр Владимирович, Гурлянд Арон Соломонович, Лазарев Лев Александрович, Стрельцова Тамара Петровна.

А вот статья о Стефановиче в жанре "не всё так однозначно" https://prosodia.ru/catalog/stikhotvorenie-dnya/nikolay-stefanovich-ves-gorod-kazhetsya-utopiey/ — и с парой стихотворений

Добрый человек Андрей Калитин позадавал мне вопросов на форуме Словоново, а я на них поотвечал. Вопросы у Андрея были очень точными, а я на них отвечал слегка извилисто, но тезисы тут для меня важные. Постараюсь их в ближнее время расписать поподробнее и, может быть, если получится, пояснее

🔆АЛЕКСАНДР ГАВРИЛОВ

«А что случилось? – это ключевой вопрос нашего мира уже два с половиной года, ищущий совместного ответа общества.

Но такова константа русской культуры – мы старательно обходим молчанием самые важные вещи, которые нужно проговаривать и публично обсуждать, а не прятаться от ответа.

Но заметьте: если где-то возникает пузырь молчания, непроговоренности, тишины, значит – это самое важное и есть.

Чтобы не дотрагиваться до главного, у нас есть специальные техники умолчания. Сейчас все готовы говорить об опыте первой эмиграции, о Бродском, Бунине и Солженицыне, а нынешняя ситуация на все предыдущие не похожа - есть сходства, но есть и отличия.

К сожалению, пока этот опыт не собран и не проговорен. Любое художественное и мыслительное приближение анализа к современности воспринимается как чудовищная бестактность и жестокость, это у нас такая привычка.

Ответ общества на текущую ситуацию, который сформулирован в виде ироничного «А что случилось?», это не ответ, а попытка убежать от него.

Катастрофа, которая произошла с нами, она произошла со всеми нами. Надо больше говорить и писать об этом. Мне этого не хватает в публичном и литературном пространстве, которое должно служить объединению.

Попытки деления на уехавших из России и оставшихся в России – ошибочно и преступно. Пропаганда пытается расколоть нас всех на фрагменты, на баррикады, на фронты.

Но мы – единое целое, потому что беда у нас общая. Увы, часто мы становимся в критические моменты истории преступными индивидуалистами - мы сначала разделяемся, чтобы потом сделать что-то вместе.

Мы вместе можем быть либо на кухне, либо перед лицом смерти. А надо быть вместе всегда.

Мы сегодня занимаемся, как принято говорить, «тамиздатом» - издаем книги на русском языке за рубежом.

И в рамках «тамиздата» объединились все, кто не хочет проиграть пропаганде и отдать свою душу тьме.

У каждого из нас случился открытый перелом биографии.

У всех сразу - и у тех, кто остался, и у тех, кто уехал. Перелом общий – это диагноз. Беда позволяет нам ощутить общее пространство.
Искусство и литература, в частности, вбирает в себя трагические удары истории и судьбы.

И русская культура сегодня именно этим и занимается, она себя не скомпрометировала, она живет.

Когда выходят книги с запечатанными черным шрифтом запрещенными в России словами – это высказывание и история. Страницы многих книг сегодня словно прострелены.

Это и есть наша общая история, нам с ней жить и работать»

Октябрь наступил и кошки отряхают

Слушая с дочерью аудиокнигу "Винни Пух и все-все-все", смог ответить на ряд давно мучавших меня вопросов.
Что мы знаем о Пятачке?
1. Пятачок говорит неестественно высоким голосом, как если бы актриса Ия Савина говорила демонстративно тоненько и это бы потом ещё забуратинили на катушечном магнитофоне.
2. Пятачок надувает синий воздушный шарик, после чего он поднимает медвежонка почти до верхушки дерева.

Триангулируем устройство Пятачка: очевидно, что, вдыхая естественную воздушную смесь при давлении в одну атмосферу, Пятачок выдыхает чистый гелий. Это объясняет и подъёмную силу шара, и характерное повышение голоса: из-за сравнительно меньшей плотности гелия волны распространяются гораздо быстрее, увеличивая скорость и частоту звука.

А я давно говорю, что российским что отъезжантам, что оставантам надо внимательно вглядываться в жизнь Ирана и использовать передовые наработки

Пообщался со знакомой в Тегеране, которая преподает в университете. Она говорит:

"Победа Трампа, скорее, хороша для нас. При демократах Исламская Республика слишком расслабляется. А Трамп может что-нибудь сделать, чтобы свалить этот отвратительный режим".

И она, очевидно, не одинока. Немало людей в Иране сегодня рассуждают примерно так.

@irandezhurniy

Букинистический хит!!!!