В обратную связь канала достаточно часто поступают вопросы такого плана: насколько реально сотруднику СК добиться в суде отмены незаконного дисциплинарного взыскания, и имеется ли у меня какая-то статистика по этой теме? Разумеется, никакой статистики по результатам обжалования сотрудниками СК наложенных на них дисциплинарных взысканий у меня нет. Однако случаи, когда суды отменяют приказы о привлечении сотрудников СК к дисциплинарной ответственности, не так уж и редки. Правда, почему-то преимущественно в апелляционной инстанции, но тем не менее.

В этой связи хотел бы привести в качестве примера судебное решение, из которого следует, что для привлечения сотрудника СК к дисциплинарной ответственности недостаточно одного рапорта его непосредственного руководителя с общими формулировками вида «формально отнесся», «не установил все имеющиеся обстоятельства», «допустил неполноту следственных действий, волокиту» и т.д. В ходе служебного разбирательства необходимо установить, какие конкретно действия или бездействие следователя не соответствовали нормам УПК.

В данном судебном решении изложено еще достаточно много подобных прописных истин. Очень жаль, что руководство территориальных следственных органов далеко не всегда этими истинами руководствуется при привлечении следователей к дисциплинарной ответственности.

Вчерашнее совещание СК России в режиме видеоконференцсвязи было посвящено результатам расследования преступлений, связанных с реализацией национальных проектов.

По данному вопросу были заслушаны руководители Твери, Сахалина, Татарстана и Пскова. Основная претензия, которую Председатель выдвигал к заслушиваемым, звучала примерно так: почему в органах внутренних дел расследуются дела указанной категории, а у вас нет? Соответственно, на острие его атаки оказались те территориальные следственные органы, в которых количественные показатели по этому вопросу были ниже всех. Как известно, палочной системы в СК России нет, но оценка деятельности подчиненных по каким-то направлениям исключительно в количественных показателях – есть. Поэтому в Тверь и на Сахалин поедут служебные проверки, а в Татарстан и Псков – пока не поедут.

Но это все рутина, хотелось бы обратить внимание вот на какой момент: по ходу заслушивания Твери Председатель мимоходом обронил в отношении двух руководителей МСО фразу типа: такие руководители мне не нужны, и их надо уволить, но чтобы обоснованно. И в этот же день документы на увольнение данных руководителей (по собственному желанию, разумеется) уже были направлены в центральный аппарат.

В этой связи родился вопрос: а насколько правильно увольнять руководителей фактически без проведения какого-то разбирательства, без возможности привести свои доводы, без учета имеющихся у них заслуг, а просто так, путем подачи реплики на совещании? Какие такие существенные нарушения в их служебной деятельности всплыли на совещании, что нельзя было их привлечь к какому-то другому виду дисциплинарной ответственности, а надо было обязательно увольнять? Или, допустим, направить для прохождения службы в территориальные органы на новых территориях? В общем, есть масса вариантов, как можно было отреагировать, не разбрасываясь опытными кадрами, но они, судя по всему, даже не рассматривались.

Хотя в принципе, для Председателя решение вопроса путем молниеносного увольнения сотрудников вполне привычное дело, насколько я понимаю. В любом случае, разбирательства по существу в отношении двух руководителей МСО из Тверской области явно уже не будет, система пережевала их и молча поползет дальше в сторону светлого будущего.

В общем, обычная была видеоконференция, ничего интересного и нового.

Вот таким мнением о ситуации в СЭЦ СК России поделились со мной через обратную связь:

«После назначения Соболева А. М. первым заместителем директора СЭЦ СК России началось медленное крушение СЭЦ. С августа 2022 года он курировал только судебно-экономическое направление, в котором начались проблемы с производством налоговых экспертиз. Сразу после назначения он заявил, что не понимает, зачем необходимы налоговые судебные экспертизы при наличии решений налоговых органов с установленной суммой недоимки. В связи с этом он единолично решил, что налоговая экспертиза должна подтверждать выводы налогового органа (максимум - исправлять явные ошибки, допущенные налоговым органом, например арифметические). По его устному распоряжению по всем налоговым экспертизам СЭЦ составлялись справки с объяснением причин расхождений в суммах выводов по заключению эксперта и решению налогового органа, несмотря на то, что большая часть расхождений обусловлена изначально разными методиками и подходами применяемыми налоговыми органами и судебными экспертами. Так как основная функция налоговых органов фискальная, а цель предварительного следствия - доказывание величины ущерба бюджету.

Непонимание этих основных принципов уголовного процесса приводит к постоянным обвинениям экспертов, что они работают на преступников (т.к. часто сумма ущерба, определенная судебным экспертом, меньше суммы недоимки по решениям налоговых органов), отказом подписывать сопроводительные на выполненные экспертизы, ругани, психологическому давлению и т.п. Также имелись факты, когда у экспертов, которые отказывались приводить свои выводы в соответствие с решением налогового органа экспертиза отбиралась и отдавалась менее принципиальным экспертам. Часть заключений, по которым доводы эксперта о причинах расхождений не устраивали первого зама директора, отправлялись в управление процессуального контроля для дальнейшего согласования.

Все вышеуказанные факты противоречат законодательству в части независимости эксперта. Согласно ст. 7 ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности», при производстве судебной экспертизы эксперт независим, он не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначивших судебную экспертизу. Также эксперт предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК и об ответственности за разглашение данных предварительного расследования по ст. 310 УК. Для соблюдения принципа независимости эксперта в 2020 году был создан СЭЦ СК России.

Также после назначения Соболева А.М. в разы увеличилась бюрократическая нагрузка на экспертов отдела судебно-экономических исследований, на отдельных сотрудников возложили обязанность по осуществлению контроля за экспертами филиалов СЭЦ СК России по своей направленности (приказ СЭЦ СК России № 9). Но вместо методического контроля эксперты вынуждены постоянно собирать и аккумулировать различные статистические данные, по формам, которые систематически меняются, и днем и ночью быть готовыми запросить любые сведения, которые понадобятся Соболеву А.М., при том, что в СЭЦ СК России есть отдел, которые также выполняет подобную работу, и куда отчитываются филиалы СЭЦ. Возможно, из-за боязни первого зама СЭЦ, что ему все врут, он требует, чтобы данные собирались из разных источников.

В обязанность экспертов-экономистов, курирующих филиалы, входит проверка выполненных налоговых экспертиз. При несоответствии выводов эксперта решению налогового органа, заключения также направляются в управление процессуального контроля для согласования. При этом возникают ситуации, когда эксперты не готовы предоставлять свои заключения и материалы дела, т.к. давали подписку по ст. 310 УК.

Также по части заключений даются рекомендации о заявлении доп. ходатайств о допросах налогового инспектора и главбуха. Этим недовольны следователи, которые считают неприемлемым указание экспертов на ход следственных действий. В связи с этим и процессом согласования заключений также увеличиваются сроки производства экспертиз.

Эксперты, не согласные с данными условиями службы, увольняются из СЭЦ».

Сообщают что в Москве арестовали полковника юстиции Александра Избенко, его подозревают в растрате.

Избенко работал на должности замглавы управления по расследованию организованной преступной деятельности и преступлений прошлых лет ГСУ СК. Он обвиняется по двум эпизодам преступлений по статье 160 УК РФ (присвоение или растрата в особо крупном размере). Дело в отношении Избенко возбудили 12 октября, задержали полковника 26 октября. Подробности дела пока неизвестны.

В обратную связь канала для обсуждения участниками сообщества поступило вот такое мнение:

«Хотелось бы обсудить законность и этичность правоприменительной практики, сложившейся в Удмуртской Республике. Если быть точнее, данная практика взята на вооружение следователями-важняками аппарата СУ СК. Суть такова. По делам, по которым сомнительна законность уже самого возбуждения дела, по которым доказательств недостаточно и по которым дело должно всеми правдами и неправдами направлено в суд, некоторые ключевые свидетели не вызываются на допрос в установленном законом порядке, а принудительно с применением физической силы и специальных средств (наручники) доставляются в орган дознания (ФСБ, МВД), где проходят всевозможные испытания на крепость духа, после чего "готовые" доставляются к следователю на допрос. Доставляются эти свидетели, в основном, с места жительства рано утром, для чего проводится обыск в их жилище. Разумеется, основными целями обыска являются обнаружение и захват свидетелей, а также изучение памяти их смартфонов. Повестки о вызове на допрос не составляются, не вручаются. О вызове на допрос свидетели не уведомляются ни по телефону, ни иными средствами связи. Постановление о приводе также не выносится. При обыске, очевидно с целью устрашения, всегда участвует спецназ, который врывается в жилище и обязательно кладет свидетеля на пол (это мягко сказано). Местные прокуроры поощряют такую практику, а судьи стыдливо смотрят в пол. В связи с этим возникает вопрос законности таких действий следователей и оперативников - не самих обысков, которые проводятся на основании постановлений судов или следователей, а действий по принудительному доставлению. Имеются ли вообще для этого правовые основания? Если такое лицо не задерживается в порядке ст. 91 УПК РФ и не доставляется на основании постановления о приводе, то не является ли это незаконным лишением свободы и превышением должностных полномочий? Другой вопрос связан с этической стороной этого вопроса. Многие любят повторять фразу Глеба Жеглова о том, что вор должен сидеть в тюрьме. По сюжету романа братьев Вайнеров "Эра милосердия" Жеглов прошел войну, служил в МУРе, боролся с бандитизмом, рискуя своей жизнью. Став очевидцем кражи, совершенной Кирпичом, Жеглов сброшенный кошелек незаметно положил Кирпичу в карман пиджака. Этот момент гениально отражен в фильме "Место встречи изменить нельзя". В связи с этим вопрос. Допустимы ли с точки зрения морали и нравственности незаконные методы расследования в современном обществе? Смущает следующее. Жеглов по сюжету был человеком, заслуживающим огромного уважения. Он лично видел, как совершается преступление и подброс кошелька лежал на его совести, которая, уверен в этом, осталась совершенно спокойной. Хотя Шарапов и не поддержал своего коллегу, при тех обстоятельствах и в то тяжёлое время в данный конкретный момент прав скорее всего был Жеглов. Но похожи ли на него современные следователи СК с их гонкой за показателями, с их руководителями, готовыми пойти на все, чтобы усидеть в кресле и не попасть под гнев Председателя, с их ранжирными показателями и зависящими от них взысканиями и поощрениями. Жеглов был идейным и раскрывал преступления не для галочки и карьерных соображений. А какая сейчас идея для следователей СК? Чем они оправдывают тот произвол, который мы часто видим? Вправе ли они вообще примерять на себя роль Жеглова? Можно ли это расценить как то, что такие люди ставят себя не просто выше закона, уверенные в своей безнаказанности, а присваивают себе полномочия бога? Хотелось бы услышать позицию действующих и бывших сотрудников на этот счёт. Может ли цель оправдывать средства? Или прав все же был основатель ордена иезуитов, который считал, что цель оправдывает средства, если цель - спасение души?»

Интересную инициативу предложил в комментариях один из постоянных читателей канала:

«Админу можно было бы объявить конкурс на лучший рассказ о проводах (в том числе на пенсию) сотрудников СК.
Уверен, мог бы получиться увлекательный сборник.
А для УВР и УК это действо напоминает анекдот про падающий самолёт... «... Хорошо, вычёркиваю...»

И действительно, кого как проводили со службы в СК России? Очень было бы показательно узнать в плане отношения к сотрудникам.

Вот такое обращение Федеральная палата адвокатов направила на имя Председателя СК России. Речь в нем идет о фактах преступных посягательств на адвокатов в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности. Честно говоря, некоторые приведенные примеры кажутся несколько спорными в части наличия признаков состава преступления и реальной судебной перспективы. Мне представляется, что кое-где имели место дисциплинарные проступки, а не преступления (но это исключительное мое субъективное мнение без изучения соответствующих материалов). А по отдельным случаям, приведенным в обращении, не верится, что такое могло быть (хотя практика и опыт показывают – в принципе, возможно все). В общем, рекомендую ознакомиться.

Трагическая новость пришла из Херсонской области: утром 9 ноября в результате ракетного удара по зданию военного следственного отдела погибли заместитель (он же врио) руководителя, два следователя, экспедитор, водитель. Несколько сотрудников военного следствия, Росгвардии и военной полиции ранены. Мои искренние соболезнования родным, близким и коллегам погибших. Светлая память... И пожелания скорейшего выздоровления раненым.

Достаточно актуальные вопросы поступают в обратную связь канала, а именно по поводу наличия либо отсутствия ограничения возможности выезда за рубеж сотрудников СК России, увольняющихся (уволившихся) на пенсию, имевших вторую форму допуска, однако никогда не работавших с этими сведениями. Например, в случае выезда зарубеж для отдыха или лечения на короткий промежуток времени. Некоторые коллеги, работающие в настоящий момент в СК, советуют выждать трехгодичный период после увольнения, дабы не быть привлеченным к уголовной ответственности по недавно введенной в УК статье 283.2 «Нарушение требований по защите государственной тайны».

Не являясь специалистом в данной сфере, хотелось бы узнать мнение компетентных коллег: как бывшему сотруднику, ранее допускавшемуся к государственной тайне, узнать, что его право на выезд из Российской Федерации ограничено или нет, и если да, то на какой срок? Будут ли его тормозить на границе или проблемы возникнут по приезду? Может, кто-то знает, какая складывается по ст. 283.2 УК правоприменительная практика? Короче говоря: как правильно поступить бывшему сотруднику, ранее допущенному к государственной тайне, чтобы избежать возможных проблем при выезде зарубеж?

Вчерашнее совещание СК России в режиме видеоконференцсвязи было посвящено итогам работы территориальных следственных органов за 9 месяцев 2023 года.

В начале почтили память погибших недавно в Херсонской области сотрудников военного следствия минутой молчания.

После этого совещание пошло своим обычным чередом. Непосредственно по теме совещания докладывали руководители Тывы и Чукотки. По Тыве доклад прошел спокойно. Судя по официальному пресс-релизу, руководитель Тывы озвучил организационные решения, принятые в целях сокращения сроков расследования по уголовным делам и исключения фактов нарушения конституционных прав граждан, такие, как участие сотрудников в межведомственных рабочих группах. Не знаю, как эти факты между собой связаны, но Председателя доклад вполне устроил.

Чего не скажешь о докладе руководителя Чукотки, который, видимо, продолжался несколько долго, что явно вызвало недовольство Председателя. Это, а также отсутствие уголовных дел по обманутым дольщикам и невыплатам заработной платы, и то, что руководитель достаточно смело высказывался по существу претензий и критериев оценки работы, на Чукотку поедет комплексная служебная проверка. Руководитель Свердловской области отчитался без каких-то проблем.

В целом, Председатель в своих вопросах к заслушиваемым был как всегда предельно последователен: предъявлял претензии по количественным показателям рейтинга, при этом говорил, что надо заниматься реальными проблемами людей, а не увлекаться достижением цифр в отчетности.

В дальнейшем совещание уже привычно съехало на борьбу с миграцией, в связи с чем тоже уже привычно были заслушаны и.о. руководителей ГСУ СК по г. Санкт-Петербургу и Московской области по уголовным делам о преступлениях иностранных граждан. Повторился призыв Председателя обеспечить призыв (извините за тавтологию) вновь испеченных граждан России в Вооруженные Силы.

Короче говоря, самое обычное совещание, приоритеты перед следственными органами были поставлены прежние: расселение аварийного жилья и противодействие мигрантской преступности. Ну и мониторинг СМИ и соцсетей на предмет выявления нарушений прав граждан. Короче говоря, в СК России пока без перемен.

К сожалению, среди наших коллег встречаются разные люди – и не совсем недобросовестные, и совсем недобросовестные. И совершающие преступления, как человек, в отношении которого коллегия присяжных Иркутского областного суда вынесла обвинительный вердикт буквально вчера. Не стану переписывать обстоятельства совершенных преступлений, можете сами ознакомиться по ссылке. Хочу только выразить уважение сотрудникам следствия и оперативных служб, сумевших собрать доказательственную базу по такому объемному делу, причем по одному эпизоду – спустя достаточно много лет, а также представителю гособвинения, представившему эти доказательства суду присяжных.