Психологические расстройства могут проявляться в разных областях жизни.
Любовь и отношения - лишь одна из многих, эмоциональная и волнующая.
Отношения с кем-то, кто страдает психологическим расстройством, могут оказаться крайне сложными и выматывающими.
Я предлагаю обсудить, что такое Сумасшествие любви, или 4 распространенных вида “больных отношений”:
Эротомания;
Всепоглощающая Любовь;
Обсессивно-Компульсивное Расстройство отношений;
Расстройство Зависимости.
Некоторые из них можно ошибочно принять за любовь всей жизни. Еще со времен Ромео и Джульетты искусство и культура искажают и превозносят многие формы нездоровой любви, словно к этому надо стремиться, чтобы познать истинную любовь. Такие заблуждения делают нас склонными строить отношения с больными людьми, губительно влияющими на личную жизнь и вовлекающими нас в свой болезненный процесс.
Автор статьи: Анстасия Бирюкова.
https://gestaltclub.com/articles/obsaa-psihologia/6773-sumassestvie-lubvi-4-vida-bolnyh-otnosenij
Любовь и отношения - лишь одна из многих, эмоциональная и волнующая.
Отношения с кем-то, кто страдает психологическим расстройством, могут оказаться крайне сложными и выматывающими.
Я предлагаю обсудить, что такое Сумасшествие любви, или 4 распространенных вида “больных отношений”:
Эротомания;
Всепоглощающая Любовь;
Обсессивно-Компульсивное Расстройство отношений;
Расстройство Зависимости.
Некоторые из них можно ошибочно принять за любовь всей жизни. Еще со времен Ромео и Джульетты искусство и культура искажают и превозносят многие формы нездоровой любви, словно к этому надо стремиться, чтобы познать истинную любовь. Такие заблуждения делают нас склонными строить отношения с больными людьми, губительно влияющими на личную жизнь и вовлекающими нас в свой болезненный процесс.
Автор статьи: Анстасия Бирюкова.
https://gestaltclub.com/articles/obsaa-psihologia/6773-sumassestvie-lubvi-4-vida-bolnyh-otnosenij
Почему человек возвращается к «плохому» объекту?
Одна из причин эмоциональной зависимости человека от «плохого» объекта заключается в огромном дефиците интроекций (репрезентаций) самоутешения.
У несчастных детей - жертв жестокого обращения или эмоционально брошенных своими родителями, не хватает воспоминаний о том, как их успокаивали или утешали в детстве. Вследствие этого, уже даже став взрослыми, они не умеют успокаивать себя в трудных ситуациях. Обычно, заглядывая «внутрь» себя, они видят там только пустоту, что еще больше расстраивает и фрустрирует их. Отсутствие репрезентации утешающего, «хорошего» объекта представлено в психическом в виде пустот, дыр.
Текст и слайд К. Канской (окончание следует)
Одна из причин эмоциональной зависимости человека от «плохого» объекта заключается в огромном дефиците интроекций (репрезентаций) самоутешения.
У несчастных детей - жертв жестокого обращения или эмоционально брошенных своими родителями, не хватает воспоминаний о том, как их успокаивали или утешали в детстве. Вследствие этого, уже даже став взрослыми, они не умеют успокаивать себя в трудных ситуациях. Обычно, заглядывая «внутрь» себя, они видят там только пустоту, что еще больше расстраивает и фрустрирует их. Отсутствие репрезентации утешающего, «хорошего» объекта представлено в психическом в виде пустот, дыр.
Текст и слайд К. Канской (окончание следует)
Эндопсихическая модель Фейрбейрна рассматривает эмоциональные расстройства в дальнейшей уже взрослой жизни как последствия патологичных отношений с первичными объектами.
По сути, рисунок отношений патологичной зависимости от «плохого» объекта во взрослой жизни является калькой отношений зависимости от отвергающего, равнодушного или жестокого первичного объекта.
И Фейрбейрн иллюстрирует это фактами и клиническими наблюдениями, на основе которых он и создаёт свою достаточно непротиворечивую концепцию возвращения к «плохому объекту».
..
«Плохой» объект в рамках этой теории - это человек, способный стимулировать «надеющееся Я» своего партнёра и, в то же самое время, являющийся постоянным источником его огорчений.
«Плохой» объект - не обязательно плохой человек, а скорее тот, кто подаёт надежду на исполнение желаний, но раз за разом оказывается неспособным удовлетворить потребности зависимого от него партнёра.
Понятное дело, что «никто никому ничего не должен»))) и что «чужие «дети» - то есть, инфантильные взрослые - никому не нужны”), но так и не надо обещать))). То есть, не надо соблазнять на исполнение мечты «возвращения в Эдем» )
Именно поэтому «плохой» объект в модели психики Фейрбейрна почти всегда встраивается в структуру «Либидинальное (соблазняющее)Эго».
Таким образом, у «плохого» объекта две грани: одна обещает удовлетворение, другая -гораздо большая- не оправдывает ожидания зависимой стороны.
Плохой объект - это тот, кто будоражит психику и способствует нарушению ее равновесия.
Источники:
1. Канская Ксения
«Типы характера и анатомия любви: психоаналитический взгляд»; часть 4; ноябрь 2019; Рим;
2. Дэвид Селани «Иллюзия любви» *психоаналитический концепт теории объектных отношений.
По сути, рисунок отношений патологичной зависимости от «плохого» объекта во взрослой жизни является калькой отношений зависимости от отвергающего, равнодушного или жестокого первичного объекта.
И Фейрбейрн иллюстрирует это фактами и клиническими наблюдениями, на основе которых он и создаёт свою достаточно непротиворечивую концепцию возвращения к «плохому объекту».
..
«Плохой» объект в рамках этой теории - это человек, способный стимулировать «надеющееся Я» своего партнёра и, в то же самое время, являющийся постоянным источником его огорчений.
«Плохой» объект - не обязательно плохой человек, а скорее тот, кто подаёт надежду на исполнение желаний, но раз за разом оказывается неспособным удовлетворить потребности зависимого от него партнёра.
Понятное дело, что «никто никому ничего не должен»))) и что «чужие «дети» - то есть, инфантильные взрослые - никому не нужны”), но так и не надо обещать))). То есть, не надо соблазнять на исполнение мечты «возвращения в Эдем» )
Именно поэтому «плохой» объект в модели психики Фейрбейрна почти всегда встраивается в структуру «Либидинальное (соблазняющее)Эго».
Таким образом, у «плохого» объекта две грани: одна обещает удовлетворение, другая -гораздо большая- не оправдывает ожидания зависимой стороны.
Плохой объект - это тот, кто будоражит психику и способствует нарушению ее равновесия.
Источники:
1. Канская Ксения
«Типы характера и анатомия любви: психоаналитический взгляд»; часть 4; ноябрь 2019; Рим;
2. Дэвид Селани «Иллюзия любви» *психоаналитический концепт теории объектных отношений.
В любой травме привязанности участвуют садо-мазохистические и нарциссические компоненты.
Маленький ребёнок зависит от любви и опеки значимого взрослого. Он существует в неравнозначной ситуации, когда от него мало что зависит. Не он определяет, уйдёт ли взрослый или останется с ним, если останется - что будет делать, в каком будет настроении. Даже будут его любить или нет, ребёнок не может запрограммировать произвольно. Тем более - в какой форме он будет получать любовь и опеку.
Когда речь идёт о дисфункциональных системах, ребёнок не чувствует себя достаточно безопасно и свободно в отношениях со взрослым.
Взрослый может делать ему больно - сознательно или нет, физически и эмоционально. По любому, боль часто сопровождается унижением. В случае, когда многие или все доступные контакты со взрослыми происходят через боль, унижение, агрессию, войну, ребёнок научается получать тайное удовольствие от боли. Смесь унижения и удовольствия называется мазохизмом.
Став взрослым, такой человек будет получать тайное удовлетворение и от получения, и от причинения боли, отыгрывая свою детскую ситуацию в актуальных отношениях.
Унижение, к тому же, часто сопровождается стыдом. Другой человек смотрит на меня и видит мою слабость, ущербность, униженность. Маленькому человеку сложно справиться с огромным стыдом. А если он повторяется регулярно - то и вовсе невозможно. И это становится ещё одной трещиной, по которой ломается не только привязанность, но и характер, личность.
Текст А. Кондаурова
#размышления_аналитика
#психотерапия
Маленький ребёнок зависит от любви и опеки значимого взрослого. Он существует в неравнозначной ситуации, когда от него мало что зависит. Не он определяет, уйдёт ли взрослый или останется с ним, если останется - что будет делать, в каком будет настроении. Даже будут его любить или нет, ребёнок не может запрограммировать произвольно. Тем более - в какой форме он будет получать любовь и опеку.
Когда речь идёт о дисфункциональных системах, ребёнок не чувствует себя достаточно безопасно и свободно в отношениях со взрослым.
Взрослый может делать ему больно - сознательно или нет, физически и эмоционально. По любому, боль часто сопровождается унижением. В случае, когда многие или все доступные контакты со взрослыми происходят через боль, унижение, агрессию, войну, ребёнок научается получать тайное удовольствие от боли. Смесь унижения и удовольствия называется мазохизмом.
Став взрослым, такой человек будет получать тайное удовлетворение и от получения, и от причинения боли, отыгрывая свою детскую ситуацию в актуальных отношениях.
Унижение, к тому же, часто сопровождается стыдом. Другой человек смотрит на меня и видит мою слабость, ущербность, униженность. Маленькому человеку сложно справиться с огромным стыдом. А если он повторяется регулярно - то и вовсе невозможно. И это становится ещё одной трещиной, по которой ломается не только привязанность, но и характер, личность.
Текст А. Кондаурова
#размышления_аналитика
#психотерапия
СОЖАЛЕНИЕ И УПРЕК
Сожаление — одна из противоречивых эмоций, возникающих, когда доступны альтернативы реальности. После каждой авиакатастрофы всплывают истории о пассажирах, которых «не должно было быть» на самолете – они купили билет в последний момент, поменяли авиакомпанию, собирались вылететь днем раньше, но не смогли. Общая черта этих душещипательных историй – необычные события, которые легче переиграть в воображении, чем обычные.
Ассоциативная память хранит представление о нормальном мире и его правилах. Ненормальное событие привлекает внимание и активирует идею о событии, которое было бы нормальным в тех же обстоятельствах.
Пример: Мистер Браун никогда не подбирает голосующих на дороге. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил. Мистер Смит часто подбирает голосующих. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил.
Кто из них испытает большее сожаление от происшествия? Результаты не вызывают удивления: 88% респондентов ответили, что мистер Браун, 12% – что мистер Смит.
Сожаление – не то же самое, что упрек. Другим участникам предлагался иной вопрос. Кого будут больше упрекать окружающие? Результат: мистера Брауна – 23 %, мистера Смита – 77 %.
И сожаление, и упрек возникают в ходе сравнения с нормой, но соответствующие нормы различны. Эмоции мистера Брауна и мистера Смита определяются их обычным поведением на дороге. Взять попутчика – ненормальное событие для мистера Брауна, и большинство слушателей ожидают, что его сожаление будет более сильным. Сторонний наблюдатель, однако, сравнит обоих водителей с общепринятыми нормами разумного поведения и, скорее всего, упрекнет мистера Смита за привычное принятие неразумного риска. Так и тянет сказать, что мистер Смит заслужил такую судьбу, а мистеру Брауну не повезло. Но мистер Браун, скорее всего, будет корить себя, потому что в данном случае поступил необычно.
Принимая решение, человек знает, что может потом пожалеть, и предвкушение этой болезненной эмоции влияет на многие решения. Предположения по поводу сожаления удивительно единообразны и упорны, как показано в следующих примерах.
Даниел Канеман, из книги «Думай медленно... решай быстро»
Сожаление — одна из противоречивых эмоций, возникающих, когда доступны альтернативы реальности. После каждой авиакатастрофы всплывают истории о пассажирах, которых «не должно было быть» на самолете – они купили билет в последний момент, поменяли авиакомпанию, собирались вылететь днем раньше, но не смогли. Общая черта этих душещипательных историй – необычные события, которые легче переиграть в воображении, чем обычные.
Ассоциативная память хранит представление о нормальном мире и его правилах. Ненормальное событие привлекает внимание и активирует идею о событии, которое было бы нормальным в тех же обстоятельствах.
Пример: Мистер Браун никогда не подбирает голосующих на дороге. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил. Мистер Смит часто подбирает голосующих. Вчера он взял попутчика, и тот его ограбил.
Кто из них испытает большее сожаление от происшествия? Результаты не вызывают удивления: 88% респондентов ответили, что мистер Браун, 12% – что мистер Смит.
Сожаление – не то же самое, что упрек. Другим участникам предлагался иной вопрос. Кого будут больше упрекать окружающие? Результат: мистера Брауна – 23 %, мистера Смита – 77 %.
И сожаление, и упрек возникают в ходе сравнения с нормой, но соответствующие нормы различны. Эмоции мистера Брауна и мистера Смита определяются их обычным поведением на дороге. Взять попутчика – ненормальное событие для мистера Брауна, и большинство слушателей ожидают, что его сожаление будет более сильным. Сторонний наблюдатель, однако, сравнит обоих водителей с общепринятыми нормами разумного поведения и, скорее всего, упрекнет мистера Смита за привычное принятие неразумного риска. Так и тянет сказать, что мистер Смит заслужил такую судьбу, а мистеру Брауну не повезло. Но мистер Браун, скорее всего, будет корить себя, потому что в данном случае поступил необычно.
Принимая решение, человек знает, что может потом пожалеть, и предвкушение этой болезненной эмоции влияет на многие решения. Предположения по поводу сожаления удивительно единообразны и упорны, как показано в следующих примерах.
Даниел Канеман, из книги «Думай медленно... решай быстро»
Telegram
Психология
АССОЦИАТИВНЫЙ МЕХАНИЗМ
Психологи считают идеи узловыми точками в необъятной сети, называемой ассоциативной памятью, где каждый узел соединен со многими другими. Есть разные типы связей: причины связаны со следствиями (вирус – болезнь), предметы со свойствами…
Психологи считают идеи узловыми точками в необъятной сети, называемой ассоциативной памятью, где каждый узел соединен со многими другими. Есть разные типы связей: причины связаны со следствиями (вирус – болезнь), предметы со свойствами…
Чтобы тебя все любили, нужно быть хорошей девочкой. А чтобы быть хорошей девочкой, нужно быть девочкой доброй и милой! Это дурацкое послание мы получаем довольно рано и уходят годы прежде чем мы поймем, что нас обманули.
Во-первых, это подразумевает, что нужно убрать куда то возмущение и злость. А во-вторых, что за это дают что то ценное.
Нам пообещали, что если мы не будем злиться, драться и сердиться, то все в нашей жизни будет прекрасно. И мы успешно научились игнорировать свою злость и прочие неправильные чувства, чтобы получить все блага мира.
Однако, вселенная редко выполняет свою часть договора и добрые девочки так и остаются ждать своей награды. А время ожидания хорошо коротают в компании сладостей и прочей еды.
Злость, которая по легенде является самой большой преградой к счастью, в результате становится одним из самых заедаемых чувств.
И ужас в том, что заедается не только та злость, которая ощутима, масса чувств в которых есть компонент злости, просто игнорируется как факт. Огромные залежи гнева и возмущения становятся теми самыми лишними килограммами, которые возникли, когда мы заедали лишние чувства.
Мы отделяем от себя ощущение своей агрессивности и подавляем все ее проявления. Но зато мы учимся хорошо разбираться в марках конфет и вкусах мороженого.
И, конечно, часто спрятать злость было способом выжить, потому что рядом были люди, чья реакция на нашу злость была сама по себе опасна и разрушительна. Но все же, даже если причины спрятать злость были вполне серьезные, исследовать эту часть своего характера крайне интересно.
Потому что злость - очень важное чувство. Злость это не просто одно чувство это ось чувств, шкала, где внизу - самое малое проявление - “мне не нравиться”, а сверху - разрушительная ярость. Между этими двумя точками есть много много разных форм злости, которая нам необходима. Злость нужна, чтобы замечать, что нам нравиться, а что нет и чтобы регулировать жизнь в ту сторону, где она нам нравиться. Злость это наши границы и наш защитник. Отказываться от нее крайне расточительно.
Текст Анастасия Томилова (с небольшим сокращением)
#психология
#психотерапия
Во-первых, это подразумевает, что нужно убрать куда то возмущение и злость. А во-вторых, что за это дают что то ценное.
Нам пообещали, что если мы не будем злиться, драться и сердиться, то все в нашей жизни будет прекрасно. И мы успешно научились игнорировать свою злость и прочие неправильные чувства, чтобы получить все блага мира.
Однако, вселенная редко выполняет свою часть договора и добрые девочки так и остаются ждать своей награды. А время ожидания хорошо коротают в компании сладостей и прочей еды.
Злость, которая по легенде является самой большой преградой к счастью, в результате становится одним из самых заедаемых чувств.
И ужас в том, что заедается не только та злость, которая ощутима, масса чувств в которых есть компонент злости, просто игнорируется как факт. Огромные залежи гнева и возмущения становятся теми самыми лишними килограммами, которые возникли, когда мы заедали лишние чувства.
Мы отделяем от себя ощущение своей агрессивности и подавляем все ее проявления. Но зато мы учимся хорошо разбираться в марках конфет и вкусах мороженого.
И, конечно, часто спрятать злость было способом выжить, потому что рядом были люди, чья реакция на нашу злость была сама по себе опасна и разрушительна. Но все же, даже если причины спрятать злость были вполне серьезные, исследовать эту часть своего характера крайне интересно.
Потому что злость - очень важное чувство. Злость это не просто одно чувство это ось чувств, шкала, где внизу - самое малое проявление - “мне не нравиться”, а сверху - разрушительная ярость. Между этими двумя точками есть много много разных форм злости, которая нам необходима. Злость нужна, чтобы замечать, что нам нравиться, а что нет и чтобы регулировать жизнь в ту сторону, где она нам нравиться. Злость это наши границы и наш защитник. Отказываться от нее крайне расточительно.
Текст Анастасия Томилова (с небольшим сокращением)
#психология
#психотерапия
Ребенок никогда не будет свободно развиваться до тех пор, пока родители не прекратят рассматривать его как свою собственность или как средство для достижения определенных, пусть даже самых благих, целей.
Со спокойной душой, не видя в этом ничего особенного, мы подчас лишаем ребенка источника жизненных сил, а потом пытаемся найти этому источнику искусственную замену. Мы не разрешаем ребенку проявлять любопытство («Не все вопросы можно задавать»), а позднее, после исчезновения интереса к учебе, предлагаем ему занятия с репетиторами.
Алкоголиками и наркоманами очень часто становятся люди, которым в детстве не позволяли ощутить всю полноту своих чувств. Теперь они прибегают к алкоголю или наркотикам, чтобы хоть на какое-то время вернуть утраченную интенсивность переживаний.
Избежать неосознанного насилия над душой ребенка и его дискриминации можно благодаря осознанному восприятию на эмоциональном уровне того насилия, которое было совершено над нами, распознания его во всех формах, в том числе и в самых «безобидных». Это может побудить нас относиться к ребенку с тем уважением, в котором он нуждается сразу же после своего появления на свет. В противном случае он не сможет расти в духовном и эмоциональном отношении.
Осознанного восприятия этого насилия можно добиться самыми разными способами, например, путем наблюдения за поведением чужих детей, стремясь проникнуть в сущность их чувств. Это постепенно научит нас понимать чувства, которые мы испытывали в детстве.
Алис Миллер. Драма одаренного ребенка
#насилие
#психология
#зависимость
Со спокойной душой, не видя в этом ничего особенного, мы подчас лишаем ребенка источника жизненных сил, а потом пытаемся найти этому источнику искусственную замену. Мы не разрешаем ребенку проявлять любопытство («Не все вопросы можно задавать»), а позднее, после исчезновения интереса к учебе, предлагаем ему занятия с репетиторами.
Алкоголиками и наркоманами очень часто становятся люди, которым в детстве не позволяли ощутить всю полноту своих чувств. Теперь они прибегают к алкоголю или наркотикам, чтобы хоть на какое-то время вернуть утраченную интенсивность переживаний.
Избежать неосознанного насилия над душой ребенка и его дискриминации можно благодаря осознанному восприятию на эмоциональном уровне того насилия, которое было совершено над нами, распознания его во всех формах, в том числе и в самых «безобидных». Это может побудить нас относиться к ребенку с тем уважением, в котором он нуждается сразу же после своего появления на свет. В противном случае он не сможет расти в духовном и эмоциональном отношении.
Осознанного восприятия этого насилия можно добиться самыми разными способами, например, путем наблюдения за поведением чужих детей, стремясь проникнуть в сущность их чувств. Это постепенно научит нас понимать чувства, которые мы испытывали в детстве.
Алис Миллер. Драма одаренного ребенка
#насилие
#психология
#зависимость
« психопаты довольны собой и своим внутренним миром, каким бы бледным он ни казался окружающим. Они считают самих себя в полном порядке, переживают лишь минимальный личностный дистресс и полагают, что их поступки разумные, целенаправленные и вполне удовлетворительные. Они никогда не оглядываются в прошлое с сожалением и не заглядывают в будущее с тревогой. Психопаты мнят себя высшими существами во враждебном и беспощадном мире, где все борются за деньги и власть. Они считают, что вправе обманывать и манипулировать окружающими, дабы осуществить свои "права", и их взаимодействие с другими людьми изначально направлено против недоброжелательности, исходящей, по их мнению, из внешнего мира.»
Роберт Д. Хаэр
Роберт Д. Хаэр
Извлечение подавленных воспоминаний строится на идее, что расстройства настроения – следствие детского травматичного опыта, который был вытеснен в бессознательное и теперь отравляет существование косвенным, но очень неприятным способом. Основополагающей задачей психотерапии в таком случае является вытащить эти воспоминание обратно в сознание – ведомые этой целью психотерапевты-фанатики убеждали людей, что в их прошлом было нечто невообразимо страшное, и если человек не мог ничего вспомнить даже после многочисленных усилий специалиста (в ход шли: интерпретация сновидений, техники воображения и т.д.), то это, конечно, указывало не на то, что нужно сменить подход, а на то, что воспоминание слишком травматичное и нужно пытаться ещё и ещё.
В конце 80-х в США было немало случаев, когда люди после сеансов такой психотерапии вспоминали, что их детство –настоящий фильм ужасов с сатанинскими ритуалами, групповыми изнасилованиями, пытками и извращениями. Они обвиняли своих родителей и близких в дьяволопоклонничестве и сексуальном насилии, правда, ФБР не нашло следов широкой сети культов в стране, а многие воспоминания оказались противоречивыми, расплывчатыми и не совпадали с реальными фактами из истории семьи.
Кроме этих показательных историй, есть и другие проблемы с методом. В большинстве случаев люди помнят о травматичных событиях, память может искажаться, а события неверно интерпретироваться, но никакого тотального подавления куска памяти практически никогда нет; память пластична, грубо говоря, всякий раз что-то припоминая, человек реконструирует/пересоздает воспоминание заново – отсюда простой вывод: можно при определенных условиях создать ложное воспоминание. Массированное убеждение с применением энергичных фантазийных техник по отношению к человеку в состоянии стресса – как раз похоже на такое условие.
текст с крикливым заголовком и большим числом пространных рассуждений (другой искать лень) об этом всём: https://psmag.com/social-justice/dangerous-idea-mental-health-93325
В конце 80-х в США было немало случаев, когда люди после сеансов такой психотерапии вспоминали, что их детство –настоящий фильм ужасов с сатанинскими ритуалами, групповыми изнасилованиями, пытками и извращениями. Они обвиняли своих родителей и близких в дьяволопоклонничестве и сексуальном насилии, правда, ФБР не нашло следов широкой сети культов в стране, а многие воспоминания оказались противоречивыми, расплывчатыми и не совпадали с реальными фактами из истории семьи.
Кроме этих показательных историй, есть и другие проблемы с методом. В большинстве случаев люди помнят о травматичных событиях, память может искажаться, а события неверно интерпретироваться, но никакого тотального подавления куска памяти практически никогда нет; память пластична, грубо говоря, всякий раз что-то припоминая, человек реконструирует/пересоздает воспоминание заново – отсюда простой вывод: можно при определенных условиях создать ложное воспоминание. Массированное убеждение с применением энергичных фантазийных техник по отношению к человеку в состоянии стресса – как раз похоже на такое условие.
текст с крикливым заголовком и большим числом пространных рассуждений (другой искать лень) об этом всём: https://psmag.com/social-justice/dangerous-idea-mental-health-93325
Pacific Standard
The Most Dangerous Idea in Mental Health
The belief that hidden memories can be "recovered" in therapy should have been exorcised years ago, when a rash of false memories dominated the airwaves, tore families apart, and put people on the stand for crimes they didn't commit. But the mental health…
МАНИПУЛЯЦИЯ ЧУВСТВОМ ЖАЛОСТИ
Существуют очень коварные и тонкие манипуляторы чувством жалости — «жертвы», которые все время жалуются на жизнь и собирают дивиденды — слова ободрение и помощь.
Они могут бесконечно долго обсуждать с вами их жизненную ситуацию, но никогда не сделают ничего, чтобы что-то изменить. Потому что они — счастливые жертвы.
Существуют очень коварные и тонкие манипуляторы чувством жалости — «жертвы», которые все время жалуются на жизнь и собирают дивиденды — слова ободрение и помощь.
Они могут бесконечно долго обсуждать с вами их жизненную ситуацию, но никогда не сделают ничего, чтобы что-то изменить. Потому что они — счастливые жертвы.