Репродуктивное принуждение — это форма насилия, при которой один человек пытается контролировать репродуктивные решения другого, чаще всего женщины, без её согласия. Это может выражаться в отказе партнёра использовать контрацепцию или в саботаже (например, прокалывании презерватива, уничтожении таблеток), в принуждении забеременеть или сделать аборт, психологическом давлении и угрозах. Такое принуждение подрывает право женщины на телесную автономию и самостоятельный выбор.
⠀
Примеры репродуктивного принуждения включают ситуации, когда партнёр специально отказывается использовать презерватив или тайно снимает его во время секса, чтобы вызвать беременность против воли женщины.
Иногда партнеры оправдываются тем, что презервативы им «не подходят», или говорят: «Ну, мне это не подходит, эффект не тот».
⠀
Бывают случаи, когда женщине угрожают разрывом отношений, если она не согласится забеременеть. Иногда партнер или родственники дезинформируют женщину или скрывают от неё информацию о её правах и доступных методах контрацепции. В одном случае женщина рассказывала, что муж постоянно ждал её после визитов к врачу и забирал таблетки, чтобы она не могла предохраняться и всегда была беременна. Такие действия часто сопровождаются эмоциональным и физическим насилием.
⠀
Репродуктивное принуждение не ограничивается личными отношениями. Государственные ограничения права на аборт и контрацепцию тоже могут быть формой системного репродуктивного насилия, когда женщины лишаются возможности выбирать самостоятельно. В обществе существует давление с вопросами типа «Когда замуж?», «Когда детей?», что также влияет на свободу женщин.
⠀
Последствия репродуктивного принуждения серьёзны: женщины сталкиваются с потерей контроля над своим телом, ухудшением здоровья из-за нежеланных беременностей, психологическими травмами, включая тревожность, депрессию и посттравматическое стрессовое расстройство. Психологи отмечают, что эффект от такого насилия часто не меньше, чем от других форм злоупотребления и домашнего насилия.
⠀
Репродуктивное принуждение — это скрытая форма насилия, которую часто трудно распознать и которая нуждается в повышении осведомлённости среди медицинских работников, социальных служб и общества в целом, чтобы защитить право женщин на самостоятельный репродуктивный выбор.
⠀
#НеМолчиУз #матчасть

После суда о выплате алиментов муж наехал на жену и сломал ей позвоночник. Женщина парализована, следствие не считает это намеренным наездом.

В Кызылтепинском районе Навоийской области Ахмадов Шахрияр сломал жене позвоночник, после того, как она подала на развод и не стала отказываться от алиментов. Замира много лет терпела побои и издевательства со стороны мужа. Её близкие боялись, что обращение в правоохранительные органы разрушит семью, но её молчание развязывало руки мужу ещё сильнее. В итоге ситуация стала настолько критической, что Замира решила уйти от агрессора и развестись, чтоб сохранить свою жизнь.

12 августа 2025 года Навоийский областной суд по гражданским делам рассмотрел дело о разводе и назначил срок — 3 месяца. Также суд обязал Ахмадова Шахрияра выплачивать алименты на содержание 4 несовершеннолетних детей.
13 августа 2025 года Шахрияр позвонил Замире и потребовал отказаться от алиментов, в противном случае грозился "не ждать от него ничего хорошего".

14 августа утром, Шахрияр за рулём Damas наехал на Замиру, когда она вышла из дома и шла по краю дороги. Из-за его наезда Замира получила тяжёлые травмы: перелом позвоночника, повреждение нервных окончаний и паралич нижней части тела.

С тех пор Замира лежит в больнице, близкие борются за её здоровье и уже потратили огромные деньги на лечение, взяв большие долги. Замире предстоит операция в Ташкенте, но пока у родных нет денег на это. А человек, который обрёк Замиру на пожизненную инвалидность, разгуливает на свободе и, по словам её близких, отказывается помогать с лечением.

Родственники Замиры обратились в редакцию Nemolchi.uz, потому что семья уже теряет надежду на справедливость. Они не понимают, как проходит следствие, каковы результаты экспертизы, чего им ожидать. После наезда в отношении Ахмадова Шахрияра возбудили уголовное дело по ст.266 УК (Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств) — то есть следствие изначально не стало рассматривать это как умышленный наезд, ограничившись более «мягкой статьёй» (до 3х лет лишения свободы). Соответственно, он не взят под стражу, продолжая писать Замире и намекать, что «ничего хорошего не будет».

Это дело вызывает массу вопросов к системе защиты женщин в Узбекистане. Почему женщины, которые пытаются уйти от домашнего насилия, вынуждены рисковать своими жизнями? Почему мужчины вроде Шахрияра настолько чувствуют безответственность и безнаказанность, что готовы убить, лишь бы не платить алименты на своих детей? Почему, несмотря на хронологию событий с разницей в один день и очевидный мотив, следствие не видит в наезде попытки убить жену, приравнивая это к случайности? Почему она и близкие должны жить в страхе и без поддержки?

Просим максимальной огласки. Это ужасная ситуация, отражающая системные реалии. Чтобы развестись в Узбекистане без «примирительного срока», женщина должна предоставить доказательства насилия. Но даже это не гарантия, что её разведут. Мужчины отказываются платить алименты на содержание своих детей, прячась под курпачами или залезая в колодец. Женщины терпят насилие, чтобы «сохранить семью», которую их мужья давно уничтожили. Мужчины готовы убить жен, когда они отказываются терпеть и начинают себя защищать. И агрессоры могут получить за это минимальное наказание, как не исключено в вышеописанном случае.

#ТребуемСправедливости #НемолчиУз

В прошлом году мы говорили о боли, молчании и силе. Мы собирались вместе, чтобы слушать, чувствовать и не бояться говорить. Каждая история звучала по-своему, но все они - про нас.

В этом году #NeUyat отправляется сразу в три города - Самарканд, Фергану и Ташкент. Мы снова будем рядом, чтобы говорить о важном, разрушать молчание и поддерживать друг друга.

Следите за нашими анонсами -
фестиваль уже совсем скоро.

#НеМолчиУз #NeUyat25

Семь мужчин были осуждены за участие в насилии над двумя уязвимыми девочками в Рочдейле. Специализированное подразделение по борьбе с организованным сексуализированным насилием над детьми Королевской прокурорской службы возбудило уголовное дело против Мохаммеда Захида (65 лет), Муштака Ахмеда (66 лет), Касира Башира (50 лет), Рохиза Хана (39 лет), Мохаммеда Шахзада (43 года), Нисара Хуссейна (43 года) и Нахима Акрама (48 лет).
Их признали виновными в многочисленных преступлениях против двух девочек в Рочдейле в период с 2001 по 2006 год.
Лиз Фелл, специальный прокурор подразделения по борьбе с организованным сексуализированным насилием над детьми, заявила:
«В центре этого дела — две жертвы, которые в детстве неоднократно подвергались насилию: их передавали из рук в руки и использовали мужчины, которые жестоко эксплуатировали их уязвимость и сложные жизненные обстоятельства для собственного удовлетворения.
Обе жертвы проявили огромную силу и достоинство на протяжении всего этого длительного и сложного судебного процесса.
Последствия сексуализированного насилия над детьми выходят далеко за рамки самого преступления».
⠀
Насилие началось, когда каждой из девочек было всего 13 лет. Обе жертвы происходили из уязвимых семей и были известны социальным службам; одна из них в период преступлений находилась под опекой государства. Их завлекали подарками и деньгами, часто подмешивали алкоголь или наркотики, а затем подвергали изнасилованиям.
Ахмед и Башир надругались над одной жертвой, а Хан, Шахзад, Хуссейн и Акрам — над другой. Захид надругался над обеими. Суд узнал, что обе жертвы, не знакомые друг с другом, неофициально работали в киоске Захида на рынке Рочдейла и знали его как «Босс» или «Боссман».
Захид дал девочкам работу, давал подарки и деньги, а затем начал подвергать их насилию. Одну из жертв Захид отвозил по адресам, где ее поили алкоголем и заставляли заниматься незащищенным сексом с другими мужчинами, включая Ахмеда, Башира и Хана.
⠀
Шахзад работал таксистом и познакомился с другой жертвой, когда ей было 13 лет: он подружился с ней, часто писал сообщения и подвозил её. Примерно через месяц он начал регулярно подвозить её на такси, поил алкоголем, а затем изнасиловал. Её отвозили в отдаленные места и передавали таксистам, знакомым Шахзада, включая Акрама и Хуссейна, которые подвергали её насилию.
⠀
Несмотря на отрицания подсудимых, сила доказательств и достоверность показаний жертв привели к тому, что присяжные вынесли вердикт, признавший их виновными по 50 пунктам обвинения.
⠀
В Королевском суде им вынесли приговоры к лишению свободы на сроки от 12 до 35 лет, в сумме 174 года.
⠀
Источник: cps.gov.uk
⠀
#НемолчиУз #насилиевмире

Почему доведение до самоубийства привело к таким разным последствиям?

История 18-летней девушки из Ургута и трагедия Ханум Джейрановой в Грузии схожи по сути. В обоих случаях женщина оказалась под давлением семьи и общества, а государственные институты не выполнили своей ключевой роли — защитить жертву.

В Узбекистане конфликт в семье и унижения со стороны отца стали последним звеном в цепочке насилия, которое длилось годами. Власти отказались рассматривать дело как доведение до самоубийства, игнорируя свидетельства домашнего насилия и психологического давления.

В случае Джейрановой родственники мужа публично избивали и унижали её, фактически подталкивая к самоубийству. Однако полиция не зафиксировала побоев, ограничилась поверхностными мерами и позволила вернуть женщину туда, где ей угрожала опасность. После её смерти официальная версия также свелась к «самоубийству от стыда».

Обе истории показывают схожий механизм: насилие над женщиной трактуется как «частное дело», ответственность за трагедию перекладывается на саму жертву, а правоохранительная система демонстрирует пассивность и бездействие.

Разница лишь в том, что в Грузии семья смогла обратиться в Комитет CEDAW, так как страна ратифицировала Факультативный протокол. Международный орган признал нарушения и обязал государство пересмотреть практику. В Узбекистане же это пока невозможно: дело закрывается на национальном уровне, а шанс на пересмотр и привлечение к ответственности теряется окончательно.

Ратификация Факультативного протокола — это не формальность, а инструмент, который может изменить систему реагирования на насилие и дать жертвам шанс быть услышанными.

Полная версия статьи на сайте: https://nemolchi.uz/urgut-vs-gruzija-delo-hanum-dzhejranovoj/

#НемолчиУз

Двойное бремя — это ситуация, при которой женщины одновременно несут ответственность за оплачиваемую работу и за неоплачиваемый домашний труд и уход за членами семьи. Несмотря на то что большая часть женского труда в семье носит невидимый характер и не отражается в официальной экономике, он требует значительных физических и эмоциональных усилий.

Двойное бремя проявляется, когда женщина после рабочего дня продолжает выполнять основную часть домашних дел: готовит, убирает, заботится о детях, пожилых родственниках или больных. Это приводит к хронической усталости, стрессу, ограничению времени на саморазвитие, отдых и участие в общественной жизни. Например, исследование в разных странах показывает, что женщины тратят в среднем в два-три раза больше времени на домашний уход, чем мужчины, даже если работают на полной ставке.

Эта ситуация напрямую связана с сохраняющимися гендерными стереотипами, где домашние обязанности считаются «женской» сферой, а мужчины не всегда участвуют в ней равноправно. Двойное бремя усиливает экономическое и социальное неравенство, снижая возможности женщин в карьерном росте и финансовой независимости. Оно также влияет на психологическое здоровье, повышая риск выгорания и депрессий.

Примером может служить сотрудница офиса, которая вынуждена уехать раньше с работы, чтобы забрать детей из детсада и заняться домашними делами, тогда как её коллеги-мужчины могут работать дольше и меньше мысли о быте. Подобное неравенство отражается на зарплатах, пенсионных накоплениях и возможностях карьерного продвижения женщин.

Для решения проблемы необходимы системные меры: политика по поддержке равного распределения домашнего труда, создание инфраструктуры ухода (садики, услуги по уходу), изменение культурных норм и увеличение роли мужчин в домашнем труде. Признание экономической ценности неоплачиваемого ухода — ключ к более справедливому обществу.

#НеМолчиУз #матчасть

В Чирчике произошла дикая, запредельно жестокая история. Группа изуверов отрезала уши ослику у самого основания, избила до состояния, несовместимого с жизнью, и, по данным волонтёров, подвергла сексуализированному насилию. Животное, обречённое на страдания, не могло даже понять, за что ему это. Волонтёры забрали его в приют, ветеринары несколько дней боролись за жизнь, но он умер.

Эта история — не просто вспышка жестокости. Это зеркало общества, где насилие стало нормой. Каждый раз, когда кто-то оправдывает насильника словами «сама виновата», «не так одета», «провоцировала» — он повторяет ту же логику, что и мучители этого ослика. В чём он был виноват? В том, что просто существует?

Международные исследования однозначны: мотив насилия не сексуальное влечение, а власть и ощущение безнаказанности.
В статье British Journal of Criminology отмечается, что сексуальные преступления совершаются как акты доминирования и контроля, а не из-за влечения. Исследование RAND Corporation показывает ту же динамику: главные факторы — агрессия и ощущение безнаказанности. Публикации подтверждают, что агрессоры чаще движимы гневом и стремлением к власти, чем влечением.
Феминистская криминология говорит прямо: изнасилование — не про секс, а про контроль.

«Во что ты была одета» — эта фраза стала символом виктимблейминга. В проекте “What Were You Wearing?”, созданном Университетом Арканзаса и поддержанном инициативой UN Spotlight, выставлена подлинная одежда переживших насилия — простые джинсы, рубашки, школьная форма. Это наглядное опровержение мифа, что «одежда спровоцировала».
Национальный Центр по изучению PTSD США подчёркивает: обвинение жертвы — это способ снять ответственность с преступника и узаконить его власть.

В Узбекистане по статье 202−1 Уголовного кодекса за жестокое обращение с животными, повлекшее увечье или гибель, предусмотрен штраф до 50 базовых расчётных величин (около 20 млн сумов), общественные работы, ограничение свободы или лишение свободы до шести месяцев.

Сексуализированное насилие над животными законом отдельно не определено. Такие преступления, как правило, квалифицируют по статье 111 Кодекса об административной ответственности — штраф 3–5 базовых расчётных величин (примерно 1.236.000.–2.060.000 сумов) или арест до 15 суток.

В 2023 году в Элликалинском районе мужчина, изнасиловавший осла, получил административный арест на трое суток и штраф. Уголовного наказания — нет.

Для сравнения: по статье 41−1 КоАП, за сексуальные домогательства к женщинам в Узбекистане в 2025 году было привлечено почти тысяча человек, из которых 628 получили административный арест до пяти суток.
Пять суток за посягательство на человеческое достоинство. Три — за насилие над животным. Это и есть цена безнаказанности.

Насилие не имеет оправданий. Ни платье, ни поведение, ни молчание жертвы не объясняют преступление.
Жестокость к животным и насилие над женщинами — звенья одной цепи. Это один и тот же механизм власти: сначала человек позволяет себе унизить тех, кто слабее, не встречая осуждения, потом переносит ту же модель на женщин и детей. Там, где безнаказанно избивают и насилуют животных, всегда будет расти насилие над людьми. Потому что суть не в объекте, а в чувстве вседозволенности.

Minimizary

#НеМолчиУз

Органы бездействуют, пока мужчина, сломавший позвоночник бывшей жене, на свободе?

Вчера мы опубликовали историю Замиры из Навоийской области, чью жизнь в один момент сломал её муж, Ахмадов Шахрияр. Напомним, что после долгих лет издевательств, Замира решила подать на развод, чтобы избавиться от насилия. Однако суд дал паре три месяца примирительного срока, а также обязал Шахрияра выплачивать алименты на содержание четверых несовершеннолетних детей. На следующий день после этого решения Шахрияр наехал на Замиру на автомобиле «Дамас» и сломал ей позвоночник. У Замиры повреждены нервные окончания, парализована нижняя часть тела и остро стоит вопрос её восстановления. Ей всего 35 лет, но неизвестно, какая жизнь ждёт её дальше.

Родные Замиры обратились в редакцию Nemolchi.uz, поскольку обеспокоены непрозрачностью расследования и тем, что уголовное дело возбуждено по факту случайного наезда, а не покушения на убийство. Тем более, что Шахрияр живёт в 12 километрах от Замиры, и не мог просто так оказаться рядом с её домом в то утро, да ещё после угроз, которые сделал накануне. Учитывая хронологию событий, характер Шахрияра и предысторию отношений, этот инцидент мало похож на случайное нарушение правил безопасности дорожного движения. Однако в силу «мягкой» статьи Шахрияр до сих пор на свободе и продолжает писать жене, что «ничего хорошего не будет».

В данный момент Замира в Ташкенте на очередной операции, врачи борются за её здоровье. Все расходы на плечах её родственников, которые уже влезли в долги — никакой финансовой поддержки от Шахрияра нет, судя по всему, его даже не интересует, как себя чувствует мать его детей.

К сожалению, кажется, никого из ответственных инстанций не смущают несостыковки в деле, отсутствие поддержки пострадавшей семье и страх людей за свою жизнь, которые знают, что агрессор на свободе. Редакция Nemolchi.uz просит Генеральную прокуратуру взять дело под свой контроль. Насилие нужно остановить, но что ещё важнее – надо не допускать повторения таких инцидентов в будущем.

#ТребуемСправедливости #НемолчиУз

Иран отменяет обязательное ношение хиджаба? Пока идут обсуждения

Вчера мы писали, что член Совета по проверке целенаправленности Мохаммадризо Бахонер заявил о приостановке закона об обязательном ношении хиджаба.
По его словам, ношение хиджаба больше не является юридической обязанностью, и полиция была уведомлена, что штрафы и преследования за его отсутствие применяться не будут.

Об этом сообщили Iran International и BBC Persian.

Однако сегодня появились уточнения:
консервативное крыло правительства продолжает настаивать на сохранении обязательного ношения хиджаба и утверждает, что решение ещё не принято окончательно.

Международное сообщество и тысячи иранок восприняли заявление Бахонера как возможный шаг к свободе выбора и личной автономии.

Но поскольку официального законодательного акта об отмене пока нет, статус обязательного хиджаба остаётся неопределённым.

Мы будем следить за развитием событий и сообщать, когда появятся официальные документы или решения.

#НеМолчиУз

Феминистская эпистемология — это подход к знанию, который рассматривает, как гендер и социальные структуры влияют на производство и восприятие знаний. В отличие от традиционных представлений об «объективности» и «универсальности» знания, феминистская эпистемология признает, что знания всегда контекстуальны и зависят от позиции того, кто их производит. Этот подход подчёркивает важность включения опыта женщин и маргинализованных групп в научные исследования и критикует исключение их голоса из основной научной дискуссии.
⠀
Феминистская эпистемология выявляет, как патриархат и другие формы власти влияют на структуру знания, способствуют подростворению предвзятостей и поддерживают неравенство. Она обращает внимание на то, что традиционные методы исследования часто игнорируют социальные и гендерные факторы, недооценивают эмоциональную и телесную сторону опыта, а также закрепляют существующие стереотипы. Например, медицинские исследования долгое время проводились преимущественно на мужских организмах, что приводило к неполной информации о женском здоровье.
⠀
Применение феминистской эпистемологии расширяет понимание истины и даёт инструменты для переосмысления научного знания так, чтобы оно стало более инклюзивным и справедливым. Это помогает увидеть системные барьеры, которые мешают женщинам участвовать в науке и образовании, а также выработать новые методы исследования, учитывающие междисциплинарность и личный опыт.
⠀
Примером может служить критика традиционной медицины в вопросах женского здоровья — благодаря феминистской эпистемологии стали популярны исследования проблем, ранее игнорировавшихся, таких как эндометриоз или постродовая депрессия. Она также стимулирует пересмотр образовательных программ, делая их более открытыми к вопросам гендера и социальной справедливости.
⠀
Таким образом, феминистская эпистемология не только расширяет научное знание, но и служит инструментом борьбы с социальным неравенством и дискриминацией, меняя устоявшиеся парадигмы и создавая пространство для новых голосов и перспектив.
⠀
Подготовила Minimizary
⠀
#НеМолчиУз #матчасть